В доме остались лишь двое: Элизабет и привидение…
У Элизабет побежали мурашки по спине от мысли, что она в огромном доме осталась один на один с этим ужасом. Нерешительно она шагнула на первую ступеньку. Под звуки, больше похожие на жалобные стоны, девушка поднималась по лестнице. Как только Элизабет прошла мимо портрета леди Изабель, ей почудилось, будто с картины повеяло леденящим дыханием. Она содрогнулась и чуть было не упала назад – она так и не поняла: испугал ли ее взгляд дамы с портрета или нервы были уже на пределе? Девушка повернула в коридор, ведущий в комнату леди Изабель. Здесь было чуть прохладней, чем в остальном доме. Элизабет каждой клеточкой кожи чувствовала присутствие кого-то постороннего, от этого ее шаги становились все осторожней и нерешительней. И вот, наконец, заветная резная дверь… В следующий момент она услышала нечто, что заставило ее замереть, не сделав и полшага. В жилах застыла кровь…
Была прохладная летняя ночь. Огромный диск полной луны освещал безоблачное небо. Бледный свет заливал прибрежные скалы и рассыпал серебряные нити по волнистой поверхности моря. Свежий ветерок сменился грозовыми порывами, которые закручивались бешеными вихрями над ломаными линиями отшлифованных волнами скал, и казалось, что весь ночной ландшафт, до сей поры неподвижный, ожил.
Высокие вековые деревья, окружавшие дом, склонившись, стонали от порывов ветра. Дом, окутанный ночной тьмой, не подавал признаков жизни. Похоже, его обитатели спали крепким сном. Однако спали ли на самом деле?
Что-то явно происходило в ночи. Нечто загадочное, нечто потустороннее. Тихий, едва различимый протяжный стон доносился из подвала. Этот звук напоминал чем-то смех ребенка, правда, ничего радостного в нем не было. Будто бы стонала измученная душа, которая не может успокоиться. Порывы ветра усиливались, и вместе с ними нарастал этот странный стон, все больше и больше превращаясь в отчаянный вой.
Заунывные стоны наполняли своды подвала, затекали в его самые отдаленные уголки, просачивались сквозь щели и достигали гостиной. Постепенно звук заполнил и верхние этажи дома. Это был не просто стон, в нем была какая-то безнадежная мольба. Вновь и вновь слышалось: «Помоги мне… Освободи меня… Дай мне покой!»
Но обитатели дома не слышали этот голос. Видимо, он был предназначен лишь для одного человека, все остальные же слышали лишь тишину.
В гостиной, однако, что-то происходило… В комнате появилось тусклое мерцание. Оно пульсировало в полутемном помещении, едва освещаемом луной через мутное стекло окна. Оно становилось все сильнее и сильнее, пока из этого света не стала проявляться фигура женщины. Она смотрела по сторонам, словно пытаясь высмотреть что-то или кого-то. Из одежды на фигуре был лишь погребальный саван. Длинные волосы падали на плечи, пустые глазницы чернели. От силуэта веяло холодом, скорбью и безнадежностью. Такой же безнадежностью, как и от стонов, предшествующих его появлению. Хотя… в движениях фигуры было что-то манящее и притягательное, если не сказать привлекательное. Возможно, при жизни эта женщина была весьма красива.
Медленно, даже грациозно она сдвинулась со своего места и поплыла вдоль лестницы на второй этаж, не прекращая издавать леденящие душу звуки. Привидение проплыло через коридор, обдав холодом портреты знатных предков на стенах. В самом конце галереи призрак задержался у одной картины и стал напряженно разглядывать портрет.
Будь у этой сцены сторонний наблюдатель, он бы обратил внимание на поразительное сходство черт привидения и этого портрета. Если привидение и дама на портрете были одним и тем же человеком, то одно можно сказать точно: при жизни эта женщина была исключительной красоты. Светлые волнистые локоны с легким рыжим оттенком, правильные пропорции лица, выразительные глаза – такой была леди на портрете. Казалось, привидение рассматривает картину с тоской.
Внезапно в доме послышались другие звуки. К призрачной женщине наверху лестницы кто-то приближался. Ей было прекрасно известно, кто это: она ведь сама вызвала его своими мольбами. Но она знала еще и то, что никакой пощады от него ждать не стоит. Он не только жестоко лишил ее жизни, но и не позволил душе обрести вечный покой.
На лестницу упала тень: мужская фигура заслонила окно в зале гостиной. Это был высокий и статный мужчина, его поступь была решительной. Как только тень приблизилась к женщине, та сразу же поникла и отступила.
– Чего тебе надо? – мужской голос звучал резко и жестко.
Женщина поняла, что стоны и вздохи о мольбе не помогут. Привидение подняло голову и ответило так же резко и холодно:
– Я проклята и не могу найти покоя. Ты захватил мою душу. Ты поработил мой дух. Освободи меня! Дай мне упокоиться с миром!
Мужчина холодно улыбнулся. Потом он заговорил, его голос звучал самоуверенно, потому что он прекрасно знал, что это потустороннее существо с ним никогда не справится:
– С какой стати? Назови мне хотя бы одну причину отпустить тебя. Или, может быть, ты хочешь мне что-то предложить взамен?
– Что я могу предложить? – женщина говорила тихо и смиренно. – Я вся в твоей власти…
– В том-то и дело, – холодно ухмыльнулся мужчина. – В любой момент я могу сделать с тобой все, что захочу. Захочу – освобожу, захочу – прокляну. Не зря я занимался черной магией! – он самодовольно засмеялся. – Мою власть никто не отнимет! А ты… Ты меня обманула! Коварно предала! И за это будешь вечно расплачиваться!
– Я не обманывала, – попыталось возразить привидение. – Я любила тебя.
В ответ мужчина лишь ухмыльнулся.
– Хватит болтать! Ты не смогла меня обвести вокруг пальца при жизни. А сейчас тем более не сможешь. Сгинь! 20 °C Возвращайся в свой склеп! Там твое место! – он замолк на мгновение и безумно захохотал. – Сгинь, пока я тебя сам не позову!
Привидение хотело было возразить, но у него не было шанса. Мужчина, склонив голову, принялся что-то бормотать и пришептывать. Его магические заклинания подействовали: призрак становился все прозрачнее и эфемернее, и, издав прощальный стон, исчез.
В доме никто ничего не слышал. Бледная полная луна равнодушно освещала особняк. Никто и не подозревал, что за мистическая драма здесь только что разыгралась…
* * *
Сладко и томно по залу разливалась мелодия, она распадалась на чистые мощные аккорды и осыпалась нежными водопадами мелодий.
В малом репетиционном зале Лондонской академии музыки прелестная девушка оттачивала свое мастерство игры на скрипке. Она закрыла глаза и, казалось, была далеко от всего земного. На ее лице была эйфория от сладких звуков. Единственный слушатель, склонив голову, смотрел в партитуру.
Закончив играть, Элизабет Пулл открыла свои небесно-голубые глаза и вопросительно посмотрела на учителя.
– Почти идеально. Во второй части был чуть завышен темп, Лиззи. А в остальном – мои комплименты!
