Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Замок Гайяр
Нормандия
Август 1064 года
Леди Лусия подняла глаза от вышивки и тревожно взглянула на мужа, стремительно вошедшего в зал. Граф Гай де Гайяр выглядел озабоченным.
– Что стряслось? – осмелилась спросить Лусия, поднявшись и подставив щеку для поцелуя.
Лицо графа прояснилось, он крепко обнял жену. Лусии хотелось бы так же легко избавить его от всех забот. Но в Нормандии на это мало надежды, да и ему бы это едва ли понравилось. Здешние мужчины не могут обойтись без драк и членовредительства. Рожденная и воспитанная в Англии, Лусия была бы счастлива, если бы жизнь ее протекала спокойно.
Пятьдесят лет жестоких схваток не нанесли Гаю особого ущерба. Он сохранил прямую осанку, густые волосы, а его зеленые глаза по-прежнему были зоркими и проницательными. Единственные изменения, которые леди Лусия сумела заметить в нем после двадцати лет замужества, – в шевелюре графа появилась седина, да глаза потемнели.
– Вот смотри, – сказал он, усаживаясь в кресло у камина – Вот смотри.
Он протянул жене пергаментный свиток и потянулся за вином, которое держали у огня, чтобы сохранить теплым. Подошел любимый пес графа, Роланд, и положил морду хозяину на колени.
Граф наблюдал за женой, любуясь, как она, аккуратно отложив в сторону затейливую вышивку, снова уселась в кресло напротив, небрежным движением расправив шерстяные юбки, раскинувшиеся вокруг ее ног элегантными складками. Гая все еще поражали и восхищали изящество и красота, которые его английская жена привнесла в их грубое и суровое жилище. Под ее виртуозным руководством в доме всегда, даже к концу зимы, было вдоволь вкусной здоровой пищи. Суровость каменных стен смягчали прекрасные гобелены, а граф и его сыновья носили одежду из тонких изысканных тканей, украшенную богатой каймой с узором, достойным самого короля. В замке Гайяр жилось отлично, и Гай хотел, чтобы так продолжалось и впредь.
Лусия развернула пергамент и слегка наморщила лоб, пытаясь разобрать латынь. Это была единственная морщинка на ее миловидном лице, а волосы под белоснежным покрывалом все еще оставались золотистыми. Гай с тайным восхищением спрашивал себя, не известен ли его жене секрет вечной молодости: ей было уже к сорока, но Лусия была прекрасно сложена, отличалась пышными формами и уравновешенным характером. Будучи англичанкой, она была более образованна, чем ее муж, хотя тот и владел в совершенстве нормандским, и текст письма не доставил ей затруднений.
– Бедный граф Гарольд, – сухо заметила она. – Сначала отнесен бурей к берегам Нормандии, затем захвачен в плен Гаем де Понтье, теперь «освобожден» герцогом Вильгельмом, который за это вынудил Гарольда дать клятву помочь ему занять английский трон. Наверное, граф теперь думает, что навлек на себя гнев Божий. – Лусия вновь взялась за вышивание. – Однако едва ли существуют причины, по которым Господь мог отвернуться от графа, который честно, как и подобает второму лицу в королевстве, исполнял свой долг. Но эта клятва может повлечь за собой большие бедствия. Как поступит Гарольд, когда снова окажется дома, в безопасности? Говорят, здоровье короля Эдуарда ухудшается.
– Клятва есть клятва, как бы она ни была получена, – отвечал Гай. – Каждый, нарушивший свое слово, заслуживает проклятия. Вильгельм долго добивался, чтобы Эдуард назначил его наследником английского трона, а теперь он заручился клятвой величайшего из графов.
– Но граф Гарольд не вправе решать, кому быть королем Англии. Это право принадлежит «уитенагемоту», совету мудрейших.[1]
– Возможно ли, что они выберут Вильгельма?
Графиня покачала головой:
– Нет, даже при поддержке графа Гарольда. Они хотят видеть своим королем англичанина – в зрелых годах и на деле доказавшего способность править.
– Такого, как граф Гарольд Уэссекский, – сказал Гай. – Чего Вильгельм ни за что не допустит теперь.
Он тихо выругался.
– Нормандец опасается славной кровопролитной войны? – проговорила Лусия. – Должно быть, сказывается возраст.
Но ее поддразнивание не облегчило тревоги мужа. Звук рога у ворот замка изменил направление ее мыслей. Без сомнения, он оповещал о возвращении двух младших сыновей де Гайяра, выезжавших с отрядом рыцарей на поиски банды мародеров.
– Эмери, – догадалась она.
Гай кивнул.
– Больше не видать ему поездок в Англию.
У Гая было три сына и две дочери от первой жены. Но их брак с Лусией Бог наградил всего одним ребенком. Лусия хотела, чтобы ее сын не только овладел воинственными навыками нормандца, но и хорошо усвоил английские обычаи и культуру. Поэтому с раннего детства Эмери де Гайяр каждый год проводил часть лета в Мерсии.[2]
– Моя семья никогда бы не позволила нанести вред Эмери, – запротестовала Лусия. – Если Эдвин еще молод, всегда есть Гервард.
Граф Гай фыркнул:
– По-моему, твой брат просто безумец! Он слишком привержен древним обычаям. Что за черт дернул его украсить кожу Эмери этими метками!
– По английской традиции они – знаки великого почета.
– И повод для насмешек в Нормандии! А кольцо, что он ему дал?
– Дружба с великим человеком, скрепленная даром кольца, – большая честь… – Она внезапно замолчала и, побледнев, посмотрела на мужа.
– Это предполагает также определенные обязательства?
Лусия кивнула.
– И что же будет делать Эмери, если эта борьба за трон Англии приведет к вооруженному столкновению между мужчинами Мерсии, включая Герварда и Эдвина, с одной стороны, и герцогом Вильгельмом и всеми де Гайярами – с другой?
Лусия не знала. Дрожь охватила ее при одной мысли об этом.
– Пока вопрос о престолонаследии не разрешится, не бывать твоему сыну больше в Англии, – твердо сказал Гай.
Внезапно во дворе замка раздался шум. Гай подошел к узкому окну. Внизу теснились лошади, собаки, слуги и воины, а причиной суматохи послужили два его младших сына. Безотчетно граф оглядел их, не ранены ли. У Эмери на руке виднелась окровавленная повязка, но, судя по тому, как он оттолкнул со своего пути встречного воина, рана не доставляла ему особых неудобств.
Подошла Лусия. Взглянув через плечо мужа, вскрикнула и заспешила вниз, требуя принести горячую воду и ее целебные травы.
Молодые люди, оба высокие и сильные, были совершенно разными. К своим двадцати и восемнадцати годам они почти полностью сформировались и возмужали. Долгие суровые часы занятий с оружием с раннего детства сделали их руки и плечи сильными, ноги – крепкими и мускулистыми, движения – ловкими и проворными.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
