Книга Городской тариф - Александра Маринина

Жить с чувством вины невыносимо, но Павел Седов об этом недогадывался. У него, как и у всех людей, были в жизни обстоятельства, думая окоторых он должен был бы испытывать это самое чувство, но, как и большинство, онловко уворачивался от неприятных мыслей, и они в голове как бы и вовсе невозникали. Не было их там. Поэтому в отношениях с семнадцатилетней дочерьюСоней он выстраивал педагогически выверенную, как ему казалось, линиюстрогости, подразумевавшую отсутствие излишнего баловства.

С Соней он встречался регулярно, примерно раз в две-тринедели, водил её поужинать в ресторан, вел пристрастный родительский допрос ошкольных успехах, выслушивал все то, что дочь считала нужным рассказать оматери, бывшей жене Павла, делал подарки, не очень дорогие, предназначенныеисключительно для демонстрации отцовской заботы. Попыткам же Сони повыситьуровень притязаний он упорно противостоял.

- Пап, а ты в Новый год что собираешься делать?

Об этом Седов пока не думал, рано еще, ноябрь только-тольконачался. Да и неизвестно, может, дежурить придется. График дежурств до концагода уже вывешен, но мало ли что, заболеет кто-нибудь, например, и тогданачнутся перестановки и подмены.

- Не знаю, - равнодушно ответил он.

- А давай поедем в Эмираты, а? Ну, пап, все нормальныелюди ездят на Новый год туда, где тепло. Говорят, там так классно! У нас вседевчонки уже ездили.

- И как ты себе это представляешь? - строго инедовольно спросил Седов.

- Ну как… Никак. Мы с тобой вдвоем поедем, вот и все.Отель можно по Интернету заказать, с билетами тоже проблем нет. Чего тутпредставлять?

- А мама? Ты оставишь ее одну на Новый год?

- Да ну, она все равно с Ильей будет встречать, на фигя ей нужна? И вообще, я не собираюсь с ними сидеть всю ночь, очень надо!

- Ну хорошо, а Милена? О ней ты подумала?

- Ну ты, пап, вообще! Я что, о Милене твоей думатьдолжна? Я твоя дочь и имею право поехать с тобой, куда захочу.

- Но Милена - моя жена, и она тоже имеет право провестипраздник со мной. Хочешь, поедем втроем?

Разумеется, ни о какой поездке в Эмираты с Соней и речи бытьне могло. Седов считал, что баловать детей до такой степени нельзя, но пустьлучше девочка сама откажется. А она совершенно точно откажется, потому чтоМилену терпеть не может.

- Да никакая она тебе не жена, вы же не расписаны! -фыркнула девушка. - Просто так живете… С Миленой не поеду. Сам знаешь.

- А почему бы тебе не поговорить с мамой и Ильей? Можетбыть, они захотят поехать?

- Ну да, конечно, - на хорошеньком Сонином личикеотразилось презрение. - Захотят они, жди. У них столько денег нету. И вообще,этот Илья жуткий жмот, лишней копейки у него не выпросишь, только на самоенеобходимое дает.

- Но у него и нет, наверное, лишних копеек, - вступилсяПавел за любовника бывшей жены. - Он же не миллионер.

- Вот я и говорю… - неопределенно вздохнула она. - Немиллионер. Жениться - не женится, денег нет, толку от него никакого. И чегомама с ним возится? Я бы на ее месте давно его бросила.

- И осталась одна? - Павел скептически приподнял брови.

Он давно привык к тому, что у Сони нет ни малейшего пиететак родителям. Ему это, само собой, не нравилось, он пытался делать дочеризамечания, дескать, нельзя высказываться о старших с подобным пренебрежением,но все впустую, и ему пришлось смириться. Уже не перевоспитаешь.

- Ничего, одна не останется. Не осталась же, когда тебябросила.

Что-то слишком уверенный у нее голосок. Просто так ляпнулаили имеет в виду что-то конкретное? Павел задал еще парочку наводящих вопросов,и ситуация прояснилась. Оказывается, у Натальи объявился новый ухажер, какой-тосостоятельный тип, постоянно живущий в Австрии и открывающий в России очередной(не то третий, не то уже пятый) филиал своей фирмы. И намерения у него, каккажется Сонечке, вполне серьезные. Во всяком случае, к себе в Австрию он их ужепригласил. Пока в гости, а там…

- Ну и что мама? Согласилась? - вяло поинтересовалсяСедов.

- Как же, жди, - Соня болезненно скривилась. - Онасвоего Илью оставить не может. Что он скажет, да как он к этому отнесется, даэто неприлично… Муть всякая. Ты бы поговорил с ней, что ли. Она тебяпослушается.

- Сонька, не выдумывай, - рассмеялся он. - Ну как это япоговорю с мамой? О чем? О том, что она должна бросить человека, котороголюбит, и уехать с тем, кого едва знает? Ты что несешь?

- Да чего там любить-то?! - воскликнула Соня сотчаянием. - Ни рыба ни мясо этот ее Илья, толку от него никакого. А так жилибы в Австрии как нормальные люди.

Ему сильно не понравились уже второй раз произнесенные словапро «толк». Совершенно очевидно, что его девочка измеряет ценность людейисключительно по их платежеспособности. От Ильи толку нет, поскольку он невозит их с Натальей за границу и не делает роскошных подарков, а отавстрийского бизнесмена толк, несомненно, будет. Ох, Сонька, Сонька! И когда жеон ее упустил? Откуда такое отношение к людям?

В этот момент чувство вины чуть было не подало голос, ведьСедов развелся с женой пять лет назад, и можно было бы начать развивать темуотцовского невнимания к ребенку и так далее… Но Павел, об опасном чувстве неподозревающий, ловко увернулся, причем проделал это абсолютно инстинктивно, апотому безошибочно.

- А в самом деле, - задумчиво проговорил он, - почемумама и Илья до сих пор не поженились? Мама не хочет?

- Ну прямо-таки, не хочет она! Еще как хочет.

- Так в чем же дело? Он ведь свободен, насколько язнаю.

- Ну и что? Он козел, только мама этого не понимает.Твоя Милена небось тоже спит и видит за тебя замуж выйти, а ты же на ней неженишься, хотя ты тоже свободен. Все мужики козлы.

- Соня!

- Ну ладно, ладно, пап, извини. Ты мне десерт ещезакажешь?

- Конечно, - улыбнулся Седов и подозвал официанта.

Из всех ресторанов, куда он водил Соню, этот был ее самымлюбимым, потому что была его девочка большой сластеной, а здесь в менюпредлагался роскошный выбор десертов со взбитыми сливками, которые она обожала.

* * *

- Тетя Ира, а ты звезда?

Восьмилетний Гриша Стасов смотрел на Ирину Савенич серьезнои вдумчиво. Впрочем, он все в своей ребяческой жизни делал вдумчиво и серьезно.

- Нет, котик, я не настоящая звезда, я просто актрисавторого плана, - так же серьезно ответила Ирина. - Но очень хорошая.