Книга Вандал. Книга 2. Призрак Карфагена - Андрей Посняков

Молчанье дает нам понять существо ответа.

Засыпаю на мокром песке их тайн.

Прибрежные камешки натыкаются друг на друга.

Жан-Мари Ле Сиданер.[1]

Над морем летали парапланеристы. В воздухе их было пятеро, грациозно планировавших над пенной кромкой прибоя, над красными крышами домов, над песчаным пляжем, где местные жители и туристы собирали ракушки и устриц.

Разноцветные купола из прочного шелка именовались парапланами, но параплан — по сути, тот же парашют, только прямоугольной формы. Скользит по воздуху он ничуть не хуже дельтаплана, но куда более удобный. Дельтаплан ведь не сложишь в рюкзак, а вот эти красные, желтые, зеленые парашютики — запросто!

В городке располагалась школа парапланеризма, известная на всем побережье, от Арроманша до Изиньи. Местные привыкли уже и относились к летающим спортсменам спокойно, голов не задирали. Ну разве что иногда махали знакомым, которых узнавали по цвету параплана. Даже бегающие по пляжу мальчишки не выказывали никакого любопытства. Лишь немногочисленные туристы щелкали фотокамерами да восхищенно качали головами: «Ах-ах, вот это смельчаки! Вот бы самому так попробовать — рвануть в небо… Ну да, а потом сверзиться оттуда на колокольню. Нет, не надо нам такого счастья, пусть уж лучше эти ненормальные летают».

И все же — красиво! Именно там, в небе над зеленовато-синим Ла-Маншем, среди золотисто-белых облаков, подсвеченных нежарким вечерним солнцем!

Наверное, трое парапланеристов стартовали с высокого холма у старинной башни Вубана, и теперь они вальяжно планировали над побережьем. Синий, зеленый и красный, видимо каким-то образом сговорившись, дружно повернули к городку и пролетели над ним, едва не коснувшись крыш.

Четвертый спортсмен, ярко-голубой, казалось, недвижно завис над морем. Пятый, желтенький, посмотрев на часы (жест этот был хорошо виден снизу), принялся неспешно снижаться, описывая плавные круги над бетонной пристанью с памятником утонувшим рыбакам. Туда же и приземлился, как раз напротив постамента. Вот только что летел и уже — оп! — стоит на ногах, улыбается, собирает параплан.

~~~

Стажер криминальной полиции господин Нгоно Амбабве припарковал синий служебный «пежо» неподалеку от управления по туризму. Высокий (метрa под два!) улыбчивый парень лет двадцати двух, с красноватым отливом темной кожи и карими бархатными глазами, прихватил черный атташе-кейс и, одернув пиджак, быстро догнал только что спустившегося парапланериста:

— Извините, месье! Клуб парапланеризма — это здесь?

— Да-да, — оглянувшись, кивнул спортсмен, круглолицый, лет сорока, дядечка с чисто выбритым добрым лицом. — А вы, молодой человек, хотите записаться? Предупреждаю, отбор у нас строгий.

— О, нет-нет! — Парень изогнул тонкие губы в улыбке. — Может быть, в другой жизни, а сейчас некогда. Я из полиции, знаете ли. Стажер Амбабве, помощник инспектора.

— А-а… — До того блестевшие нешуточным задором глаза спортсмена погасли. — Вы по поводу несчастного Анри? Понятно… Прошу, проходите. Наверное, хотели поговорить с председателем клуба? Так его сейчас нет.

— Знаю, — Нгоно сухо кивнул. — Утром я виделся с ним в Байе, кое-что узнал. Теперь хотелось бы поговорить с остальными.

— Что ж, — пожал плечами парашютист. — Я вообще-то спешу, но раз такое дело… Остальные подойдут минут через сорок. Подлетят, точнее! Ах, бедняга Анри…

— Как вас зовут, месье?

— Мишель Арник, я булочник. Что вы так смотрите? Думаете, булочники не могут быть спортсменами?

Помощник инспектора заметно смутился:

— Нет-нет, что вы, я ничего такого не…

— Ладно, молодой человек. — Войдя в небольшой зал, месье Арник сбросил свой парашют на пол и, вытерев выступивший на лбу пот, уселся в кресло за стоявшим напротив окна конторским столом. — Будете спрашивать об Анри? Присаживайтесь. Хотите кофе?

Нгоно не отказался. Он вообще редко отказывался от того, что предлагали, считая, что все — ну, почти все — идет на пользу делу.

— Так вот, Анри, Анри Лерой. Это был славный парень, месье! Господи, что это я говорю — был? Ну, подумаешь, третий день уже… Может, его унесло в Англию?

— А что, такое бывает? — вскинул глаза стажер.

Включив кофеварку, собеседник развел руками:

— Бывает, нечасто, правда. Вообще-то параплан — самое безопасное средство для полетов. Правда-правда! Скорость небольшая, взлет обычно со склона холма, по восходящему потоку, и потом он планирует, постепенно снижаясь. Самый безопасный — тип «Стандарт», это для начинающих. Там вообще ничего делать не надо, лети себе. «Перфоманс» получше: летать можно быстрее, да и управлять несложно. На «Перфомансе» как раз и летел Анри. Я помню тот день, вернее, уже вечер, хорошо помню. Все было как обычно: очень хорошо полетали. Вы знаете, я одиночка и не очень люблю компанию в воздухе. Месье Лерой такой же. В тот день нас не так много и было — я, месье Дюбуа, мадам Адажу — да-да, у нас есть и женщины! — и бедняга Анри. Вы пейте, пейте, это хороший кофе!

— Да, кофе замечательный! — Нгоно сделал глоток из небольшой фарфоровой чашки. — Давненько такого не пил.

Он вообще много чего не делал давненько! Вот уже второй месяц никак не мог выбраться в гости к добрым знакомым и хорошим друзьям, которым был многим обязан. Они в свое время помогли и с гражданством, и с полицейской школой, в обход практически всех правил. И вот паренек-скотовод из далекого Нигера Нгоно Амбабве — уже почти что инспектор! Инспектор? Почти комиссар! Почти дивизионный комиссар… Да, этак можно до министра МВД домечтаться!

Впрочем, и так все было больше похоже на сказку. Кто такой был Нгоно раньше? Обычный африканский парень, скотовод, кочевник из древнего народа фульбе, тех, что соседи издавна считали ворами и разбойниками, и не без оснований считали.

Не зря Нгоно все же попытался вырваться в Европу! Многие пытались, да только не многим везло, да еще так, как господину Амбабве! Мало того, что получил гражданство, — еще и попал на госслужбу!

Ну, тут, конечно, случай помог. Как-то в Париже Нгоно вступился за одного человека: его прямо на глазах вытащили из машины и избивали. Нападающих было пятеро, а дело было вечером, да еще в районе площади Италии. Тот еще райончик!

Человечек этот оказался из комиссариата, он и похлопотал. Славно!

Правда, в данный момент Нгоно не сильно-то радовался — некогда было. Ух, как в Кане обрадовались новому стажеру! Участок в районе Вайе «горел» — лето, отпуска… Господин Амбабве пришелся как нельзя более кстати и теперь пахал за десятерых (ну, если честно, за троих всего-то) — на побережье от Изиньи до Арроманша.