Начало всех наук — это удивление фактом, что вещи являются тем, чем они являются.
ГЛАВА 3
Человек с сумкой на плече, который только что энергичным шагом перешел через Сену, выглядел типичным туристом: майка, бесформенные бермуды, стоптанные теннисные туфли, бейсбольная кепка на лохматой голове. И еще более выдавало в нем туриста его поведение: он все время крутил головой, стараясь не упустить ни одного нюанса в панораме этого лучезарного парижского утра. Мужчина приостановился на мосту, созерцая остров Сите и величественный собор Парижской Богоматери с его поднимающимися в прозрачное небо башнями, залитые солнцем фасады домов, которые петляли вместе с Сеной, мосты, перекинутые с одного берега на другой… всё, насколько видел глаз. Не в силах продолжить свой путь и оторвать взгляд от вида этого города, где сладость жизни кажется запечатленной в камне и где затененные улочки влекут к себе, он вдохнул полной грудью свежий воздух и издал радостный вопль, нечто вроде «Ги-и-ип!», от которого прохожие вздрогнули, а некоторые еще и покрутили пальцем у виска. Профессор Питер Осмонд наслаждался своим возвращением в Париж, тем более радостным, что еще три дня назад он такого себе и вообразить не мог.
Присутствие этого человека на пути к левому берегу и Национальному музею естественной истории не было случайностью. Волна потрясающих слухов, вызванная падением метеорита в Бретани, пересекла Атлантику и некоторым образом перевоплотилась в телефонный звонок профессору Питеру Осмонду, известному палеонтологу из Гарварда, который не так давно ошеломил научное сообщество своей теорией пунктуального равновесия. Его труды, в которых высказывалась мысль о грубом разрыве в процессе эволюции, освещали в новом свете знаменитые тезисы Чарлза Дарвина о естественной селекции.
Накануне у него был телефонный разговор с Лоиком Эрваном, биологом факультета естественных наук в Ренне, с которым его связывала дружба со времен коллоквиума в Цинциннати в 1997 году. Он был поглощен редактированием статьи для журнала «Наука», когда зазвонил телефон: он поколебался, отвечать ли. Эту статью Питер должен был закончить к завтрашнему дню… и еще подготовиться к лекциям… Но на другом конце провода абонент настойчиво продолжал звонить. В конце концов профессор взял трубку и зажал ее между щекой и плечом, чтобы не прерывать работу на клавиатуре.
— Osmond's speaking.[1]
— Питер? Это Лоик.
— Лоик Эрван! Как поживаешь, дружище?
Питер поудобнее устроился в кресле. Статья немного подождет. Он всегда испытывал какое-то особое удовольствие от беседы по-французски, каждую фразу произносил со смаком, словно пробовал лакомство. Но, как настоящий американец, он говорил во весь голос, полагая, что его слова должны перелететь через Атлантический океан без посредства телефона.
— Питер, у меня есть информация, которая могла бы тебя заинтересовать.
— Меня интересует все, ты же знаешь. Я… как вы говорите, уже… Oh, yes! Почти энциклопедист!..
— То, что мы только сейчас узнали, особенно касается тебя, Питер. Я думаю даже, что никого в мире это не касается больше, чем тебя.
— О чем ты говоришь? Ты… ты меня заинтриговал.
— Во Франции, в Бретани, если говорить точно, неделю назад упал метеорит. Мы его забрали сюда, в Ренн, и уже сделали первые анализы…