Введение
Вообще-то я не тот нудный серьезный футуролог, с которым вы познакомитесь в этой книге. Скорее я в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил, лихой журналист с сурово нахмуренными бровями, который участвовал в работе Давосского форума, сотрудничал с калифорнийскими аналитиками и скорбел о трагической утрате Управления технологической экспертизы Конгресса США. Но, по большей части я просто бездельник. Потому что пишу научную фантастику.
По роду своей деятельности писатели-фантасты относятся к свободным художникам. Авторы научно-фантастических произведений могут прекрасно обходиться и без футуристических прогнозов. Зачастую способность предвидеть будущее – совершенно ненужный балласт на нашем поприще. Самые популярные фантастические произведения не имеют с футурологией ничего общего – это просто фантазии: «Звездные войны», «Гарри Поттер», «Властелин колец». Все эти шедевры массового чтива имеют мифологические сюжеты с крутыми спецэффектами и построены в форме сказок. Читатели послушно пережевывают эту жвачку: захватывающие небылицы пользуются огромным спросом, но не имеют ничего общего с суровыми реалиями будущего. В этой книге предпринимается попытка совершить прорыв в будущее. Это научно-популярное произведение, не фантазия, хотя «предсказателям будущего» всегда приходится фантазировать, даже если им и случается говорить правду.
Приведу пример из собственной практики. Еще в 1989 году я написал научно-фантастический рассказ «Мы видим все по-разному». Эта история, произошедшая в XXI веке, рассказана от лица арабского террориста-смертника из Египта. Проникшись идеей джихада, он приезжает во Флориду, чтобы с помощью биологического оружия – специального порошка – устранить видного американского политического деятеля.
Наступает 2001 год – и с телевизионных экранов и газетных полос не сходят сообщения о подобных вещах. В конце 2001 года по электронной почте я получил множество посланий от людей, всерьез обеспокоенных моей подозрительной прозорливостью. Меня же самого это ничуть не обеспокоило. Я не стал утруждать себя, напоминая им о других своих научно-фантастических произведениях, в которых не было никаких исламских террористов. Как будет ясно из этой книги, хотя я прекрасно осведомлен о существовании мусульманских террористов, я не считаю, что они и в дальнейшем будут представлять серьезную угрозу.
Научная фантастика носит развлекательный характер, в то время как футурология – занятие серьезное. Давайте я проведу вас за кулисы Волшебника страны Оз, чтобы показать, как футуролог делает свою работу.
Во-первых, надо найти того, кто ее оплатит. Суровая реальность немедленно разбивает футурологов на группы по интересам.
Корпоративные футурологи (оплачиваемые лучше всего) ломают головы, занимаясь прогнозированием новых рынков и новой продукции. Правительственные футурологи (уважаемые больше всего) озабочены поисками инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, демографическими изменениями и новыми требованиями к бюрократам из государственной администрации. Военные футурологи имеют дело с новыми военными доктринами и угрозами для национальной безопасности: «мыслят о немыслимом» – как удачно выразился Герман Кан. Полицейские футурологи (да, есть и такие) работают над тем, как выявлять, привлекать к суду и сажать в тюрьму людей, вовлеченных в общественно-опасную деятельность, которая пока не квалифицируется как преступление. Этическим футурологам приходится решать дилеммы нравственных противоречий, связанных с возможным распространением в будущем клонирования и генетических изменений. И так далее.
Будущее – самая обширная из возможных областей исследования. Оно отодвигает всё – и события, и явления – в самую дальнюю часть циферблата постоянно тикающих часов вечности. Но профессиональные футурологи, как правило, ограничивают поле деятельности узкими рамками. В этой книге я попытался объединить все эти подходы. Благодаря своей независимой экономической базе свободного художника я могу исследовать будущее, используя все семь подходов одновременно.
Тот, кто сумеет нарисовать детальную и полностью адекватную картину будущего, просто не может быть человеком – это волшебник. Подобного пророка немедленно сочли бы крайне опасным и постарались изолировать от общества. Я не претендую на это. Футурология в лучшем случае прогнозирует то, что может свершиться в ходе истории. Он предлагает лучшие решения в историческом контексте, советуя нам, как поступить. Футурология учит честно признавать изменившиеся обстоятельства. Он предлагает пути, которые могут привести к успеху. И предупреждает о возможностях новых ошибок.
Мы, люди, не воспринимаем время в чистом виде. Мы обычно имеем дело лишь с нашим субъективным восприятием времени: языком, мышлением, чувствами и интервалами, определяемыми нашим сознанием. Для успешного прогноза научная футурология анализирует существующие на данный момент тенденции в целях создания единой парадигмы. Футурология – это способность воспринимать действительность по-новому. Это означает – уметь признавать то, что жизнь изменится, должна измениться и уже изменилась, и попытаться объяснить почему и как. Он показывает, что старые формы восприятия теряют свою актуальность, уступая место новым.
Исследователи-футурологи обычно добиваются наибольшего успеха, если действуют в трех разных направлениях. И не потому, что так устроены наше пространство и время, а потому, что так устроен человеческий разум. Хорошие футурологические прогнозы, подобно детективным расследованиям, базируются на трех основных факторах: средствах, мотивах и возможностях.
Средства – это движущие силы перемен. Все футурологи с особой охотой бросаются изучать научные и технологические изменения, потому что их предсказать легче всего. Так традиционно сложилось в западном обществе начиная с XII века, когда люди впервые стали называть способность человека покорять природу прогрессом. Но в наши дни будущее перестало быть синонимом слова прогресс. Сейчас мы понимаем, что мир меняется во многих направлениях: техническом, социальном, экономическом, политическом и экологическом.
Мотивы мы находим в желаниях людей. Люди официально провозглашают свое стремление к переменам в программах политических партий, но там они звучат слишком высокопарно и фальшиво. Рынок дает более четкие представления о желаниях людей, так как люди покупают то, что хотят. Но самой плодотворной областью для анализа мотивов является поп-культура – и не потому, что она глубока, напротив, именно потому, что она так поверхностна. Именно в ней очевиднее всего проявляются желания и потребности людей.
Возможность – это прорыв в барьере, стоящем на пути перемен. Возможность создает его с помощью новых материалов, новых технологий и нового восприятия. Холодная война закончилась, когда технологическая база одной системы потерпела полный крах по отношению к другой, когда люди наконец поняли, что это единственный выход. Преимущества победителя накапливались медленно и постепенно, а затем произошел резкий прорыв.
