Адовы (*60 иллюстраций)
Глава 1
Улица Садовая, дом 13
Ивановым Алине и Владу посвящаем
Живите правильно, но не забывайте жить интересно.
Авторы
Как утверждает Сонная книга с глазами и оскаленным ртом, эта тёмненькая история началась на улице Садовой. Ранним утром. На восходе солнца.
В засыпанный листьями двор на улице вдруг въехал небольшой грузовик с крытым тентом. Большими красными буквами на нём было написано следующее: «Экзорцизм — это не профессия», а следом было перечеркнуто семь человечков в длинных плащах с отрубленными головами. Те держали их в руках и судя по выражению лиц, радости от встречи с Адовыми не испытывали.
Кто же были такие эти Адовы? Подсказку может дать их транспортное средство. Ветер во всю трепал чёрный флаг над капотом автомобиля. На нём был вышит алыми буквами лозунг «свободу ведьмам из Блэр!».
Как и его обладатели, он внушал уважение к мрачной старине транспорта и ему отдавали должное за трудолюбие и исполнительность. Сам ретро-автомобиль не забывал время от времени коптить небо, а на его двери со стороны водителя красовалась наклейка «серная ванна: ощути последнюю радость обновления кожи».
Последнее была не надписью от спонсора, но лишь необходимость накрыть царапину-шрам, которую автомобиль по имени Майки получил в бою на фронтовых дорогах. А если учитывать, что в России все дороги, кроме тех, что у столицы можно было считать таковыми, то можно было смело сказать — попутешествовали Адовы изрядно.
Вместо номерного знака спереди у автомобиля висело три маленьких кукольных головы. Они двигались как анимированные и показывали язык постовым, вздумай те только попробовать поднять полосатую палку на дороге. Метод с головами работал безотказно. И сразу все дорожные службы опускали палки и начинали протирать глаза. Некоторые даже крестились, тогда как другие обещали себе не спать на посту.
Не спали в этот ранний час и некоторые личности во дворе. Так баба Нюра сидела на скамейке у подъезда. Покой она потеряла ровно с того момента, как любимый телеведущий Побрей Врунов попрощался с ней по телевизору и ушёл на каникулы до следующего сезона. Считая дни до новой премьеры очередного сезона, бабка смотрела на округу вместо экрана. Такое себе реалити-шоу, если честно.
Её внешность божьего одуванчика была обманчивой. Уличная вперёдсмотрящая была сурова, злопамятна и обладала скверным характером. Кого ни спроси, все подтвердят — злая карга. Но сама Баба Нюра считала себя голосом совести улицы Садовой. А ещё она думала, что её боялись и уважали. Отчасти это было правдой. С ней действительно предпочитали не связываться даже прожжённые хулиганы. Ведь в правой руке у неё была «трость всевластия», которой могла и огреть за неподобающий вид любого подростка, а в правом кармане покоился личный номер участкового, отчасти легализующий эту власть у отдельно взятой скамейки.
Ворчливой старухе как всегда не спалось по утрам. Но вместо того чтобы ехать на другой конец города за макаронами, как советовали соседи Сидоровы, она караулила подозрительных жильцов затемно. Зло не дремлет. Пусть только покажется на горизонте!
Чтобы не забыть всех причастных к уличным беспорядкам, неутомимая бабка делала зарубки на трости, подсчитывая, сколько в округе живёт неблагонадёжных граждан. Так каждый месяц приходилось покупать новую трость — старая стачивалась.
— Ну что за люди? Ни одного порядочного человека не осталось, ещё и ходят чёрте в чём, — часто повторяла бабка и со вздохом добавляла. — А вот в наши времена все были на вес золота и ходили в одном и том же.
Вытянув шею, ответственная Нюра провожала взглядом подозрительный грузовик. Как пёс в ожидании команд от хозяина, она терпеливо предвкушала — кто же явится на свет из незнакомого автомобиля? Коптит так, что любые зелёные будут рады взять в окружение. А если на тротуар или, не дай бог, газон заедут, это уже настоящее преступление. Тогда спуску не даст!
Седые брови гневно заползли под толстые стёкла очков. Она даже привстала со скамьи, схватила клюку, которая теперь служила ей не подспорьем в передвижении, а грозным оружием. И приготовилась жечь напалмом.
— У-у, я вам сейчас задам! — уже настраивала себя на крик Нюра.
Но тут бабка заметила, как из приоткрывшейся дверцы выпал маленький красный ботиночек.
— Это что же? Это как же? — прищурилась старая. И обомлела — из него торчало нечто похожее на кость.
Ботиночек весело прыгал по газону, вытаптывая остатки зелени. Он пытался обглодать кость кожаными краями. Старушка охнула, попятилась и осела на скамейку.
— Что же получается? — пробормотала она. — С глюкозой я сегодня переборщила? Всё, паразиты, подделывают. Нет больше нормального продукта!
Нюра протерла очки и снова всмотрелась в незваных гостей. Следом за ботиночком из грузовика выпрыгнул ребёнок лет трёх-четырёх. Маленькая девочка встряхнула редкими золотистыми кудряшками и запрыгала на одной ножке в погоне за обувью.
— Мара, о майн гот! — томно закатив глаза, произнесла элегантная, хоть и весьма склонная к полноте, дама средних лет.
Высунувшись из автомобиля, она показала свои короткие кудрявые чёрные волосы скамеечной наблюдательнице и заявила на весь двор:
— Проклятие моё, сколько раз повторять? Не выходи на улицу по частям. Гуляй вся! Так безопаснее.
— Убивать врагов? — переспросила девочка тоненьким голоском. — А где они? Покажи!
Старушка аж за сердце схватилась, а кудрявая женщина в автомобиле вздохнула и продолжила:
— Голову хотя бы не забудь, фрейлин тебя собери… лопатой.
— Чего сразу голову? — возмутился странный ребёнок. — Кому сейчас вообще интересна голова?
— А чем ты собралась кусать врагов семьи? — резонно заявила мама.
— Папой кусать буду, — ответил ребёнок. — Ну, или братом. Он тоже с зубами. Иначе зачем мы таскаем его за собой?
— Демоны в семье всегда пригодятся, — продолжила нравоучительно мать семейства. — А вместе мы потому, что так проще защищаться.
— Ну вот пусть демон и защищает, пока я погуляю! — возразила безногая малявка и ощупала голову. — А я пока кого-нибудь покусаю.
— Зачем?
— Для профилактики!
Мать вздохнула. Нелегко наставлять маленькое проклятье на путь истинный. А тут ещё в детских кукольных глазках мелькнула растерянность.
— Бантик, — жалобно пискнула малышка. Но тут же её бледное лицо приобрело довольно злобный вид. — Сдох! — добавила она
