Ничтцин Дайлхис. Когда Зеленая Звезда померкла.
© Nictzin Dyalhis. When the Green Star Waned. «Weird Tales», April 1925
Рон Ти – наш величайший ученый. То есть он величайший во всех известных нам мирах, ибо мы, жители планеты Венхес, лидируем среди остальных во всех достижениях и свершениях, а наша цивилизация – самая древняя и развитая.
Мы собрались всемером в его «мастерской», как он называл свою экспериментальную лабораторию. Пришли Хул Джок, великан-командующий Силами планетарной обороны; Мор Аг, знающий всё, что только можно было знать о типах, языках и обычаях обитателей каждой из главных планет; Вир Дакс, умеющий оживлять мертвых своими странными снадобьями, порошками и отварами; Тодж Кул, мягкоголосый, острого ума венхесианец, умевший, как говорится, «уговорить птицу слететь с ветки» – наш главный дипломат по межпланетным делам; и Лан Апо, чей дар заключался в том, что он мог безошибочно определить, слушая кого угодно, будь то венхесианец, маркхурианец или житель далекого Ураноса – планеты неожиданностей, говорит ли этот человек чистую правду или откровенную ложь. Более того, он мог даже распознать скрываемую правду, хотя, казалось бы, внимательно слушал ложь! Ценный человек, но временами рядом с ним бывало неуютно!
И, наконец, пришёл и я, чье единственное достоинство, и то весьма незначительное, заключается в том, что я – составитель записей, записывающий деяния других. Но даже у таких, как я, есть имена, и меня зовут Хак Ири.
Рон был взволнован. Это было видно по его равнодушной, непринужденной манере поведения. Вот такой он. Остальные откровенно любопытствовали, все кроме Лана Апо, которого невозможно было сбить с толку. На его лице играла легкая улыбка превосходства, как бы говорящая: «Для меня здесь нет никаких тайн!» Я люблю этого парня как брата, но бывают моменты, когда мне нестерпимо хочется его покусать!
Рон стоял перед огромным циферблатом. Это не рассказ о его изобретении, а описание странного приключения, в котором мы семеро оказались замешаны из-за событий, вызванных этим чудесным прибором, поэтому я не буду пытаться дать его полное описание, просто скажу, что он выглядел, как циферблат, на ободе которого через равные промежутки были выгравированы символы основных планет, а в центре качалась длинная стрелка, как раз в тот момент указывающая на пустое место.
– Слушайте, – сказал Рон и подвел стрелку к символу нашего мира.
В то же мгновение в тихой комнате послышались звуки разнообразной жизни, с которыми мы, венхесианцы, хорошо знакомы. Все шестеро слушающих понимающе кивнули. Нашей науке уже был известен этот принцип, поскольку у нас уже давно были циферблаты, превосходящие этот; поскольку наши, хотя и были настроены только на нашу планету, могли записывать каждое событие, зрелище или звук на ней, на любом расстоянии, не взирая на серьезность препятствий на пути. Но этот циферблат – на нем были символы всех обитаемых миров. Неужели?..
Рон перевел указатель на символ Маркхури, и тут же раздался громогласный рев, характерный для этого мира возбудимых, переменчивых, но добродушных людей.
Планета за планетой, ближние и дальние, мы связывались с ними таким образом, невзирая на пространство, пока Рон не перевёл стрелку на символ Езмли.
И результатом стала тишина!
Взгляд Рона говорил о многом. Мы посмотрели друг другу в глаза и увидели в них то же беспокойство, тот же страх, что испытывал каждый из нас.
То, что с нашим соседом что-то в корне не так, все уже знали – за много лет до этих событий зеленый свет Езмли стал ощутимо тусклее. Однако поначалу на это мало кто обращал внимание, поскольку, согласно межпланетному законодательству, обитатели каждой планеты должны были оставаться дома, если только их присутствие не требовалось в другом месте. Мудрая идея, если вдуматься. Ни к нам, ни в другие миры с Езмли не поступало никаких сигналов; поэтому мы списали всё происходящее на какую-то чисто естественную причину, с которой, несомненно, езмляне вполне могли справиться без посторонней помощи или вмешательства.
Но год за годом зеленый свет в ночном небе слабел, пока, наконец, не исчез совсем.
Возможно, это было связано с изменениями в атмосфере. На Езмле вообще исчезла жизнь, и никто не мог больше поддерживать связь с другими обитаемыми мирами Планетарной цепи, но это было маловероятно, если только катастрофа не произошла мгновенно; а в этом случае она должна была быть ужасной. Любая столь грандиозная катастрофа была бы немедленно зарегистрирована приборами по всей Вселенной.
Но теперь… это изобретение Рона Ти делало вопрос намного серьезнее. Ведь если Езмля по-прежнему находится на своём месте – а мы, вне всякого сомнения, понимали, что это так, – то что кроется за этой двойной завесой молчания и невидимости?
Какая страшная угроза нависла над Вселенной? Ведь то, что произошло на одной планете, вполне может произойти и на другой. И если Езмля окажется разрушенной, хрупкое равновесие Вселенной серьезно пошатнется, может быть, даже окажется полностью нарушенным, и Маркхури, находящийся так близко к Солнцу, превратится в пылающие руины. И тогда ужас будет сменять ужас, пока хаос и старуха ночь снова не взойдут на трон, и не раскроются непостижимые цели Великого Разума.
О, такие мысли приводят к безумию! Что делать? Только этот курс позволял сохранить здравомыслие.
– Ну? – спросил практичный Хул Джок. – Что ты собираешься с этим делать, Рон?
В этом был весь Хул Джок! Он был лучшим другом и горячим поклонником Рона. Он знал о научных способностях Рона и твердо верил, что если Венхес треснет, то в течение часа Рон Ти плотно закроет щель и заново заварит ее так, что при осмотре не будет обнаружено никаких следов трещины! Впрочем, все венхесианцы думали о способностях Рон Ти одинаково, так что Хул Джок, в конце концов, был в этом плане ничем не лучше остальных.
– Это дело Верховного Совета, – серьезно ответил Рон. – Я предлагаю, чтобы мы семеро получили разрешение посетить Езмлю на одном из великих Эфир-Торпов, имея при себе верительные грамоты Совета, объясняющие, причину нашего визита, и, если это возможно, попытались выяснить, является ли происходящее там поводом для вмешательства или нет.
Зачем писать про очевидное? Когда такие, как Рон Ти и Хул Джок, обращаются с просьбой к Верховному Совету, всем понятно, что это делается по необходимости, а не для развлечения.
Совет взглянул на нашу просьбу именно с такой стороны и предоставил нам свободу действий. Мы отправились в путь так быстро,
