Егор Михнегер
Руины Ада
Прелюдия
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Фридрих Ницше
Окрестности Колодца Душ
За ним наблюдали.
Рифат чувствовал присутствие низшей сущности с самого утра, но ему никак не удавалось определить, чьё именно внимание он привлёк. Здесь, вблизи Колодца Душ, за ним могли присматривать как совсем слабенькие создания, вроде чертей, так и могучие демоны, решившие немного поразвлечься в Верхнем из Адов.
Верхний из Адов… Рифат знал, что демоны предпочитали именовать мир людей таким, выгодным для себя образом, вместо уничижительных Руин Ада. Впрочем, ничего удивительного, кому захочется использовать название, напоминающее о сокрушительном поражении твоих родичей? Ведь руины на пустом месте не возникают. Для возникновения руин нужна катастрофа и последовавшее за ней запустение. И горе тому, кто обитал ранее на том месте.
Тварь снова мелькнула на самой периферии его зрения. Рифат даже не стал поворачиваться, уже знал, что ничего не заметит. Кто бы за ним ни следил, он умел соблюдать осторожность. С одной стороны, это напрягало, но с другой, обнадёживало. По-настоящему могучие демоны скрываются очень редко. Значит, за ним наблюдает создание невысокого ранга. В случае чего — с таким совладать он сумеет.
Рифат не был сильным магом или безупречным жрецом, но знал, как вести себя с демонами, лучше, чем большинство из ныне живущих. Он посвятил изучению демонологии изрядную часть своей сознательной жизни, понимая, что только с помощью низших сил сможет восстановить справедливость. Сумеет отомстить. А возможные последствия для души заботили его в последнюю очередь.
Ведь он и так родился в Аду, хоть тот давным-давно и превратился в руины. Было бы что терять.
— Покажись, чёрт! — крикнул Рифат в сторону песчаных дюн, за которыми прятался загадочный наблюдатель. — Тебе всё равно не удастся застать меня врасплох, ты только вызываешь у меня всё большее раздражение. Покажись, ибо я пришёл не карать зло, но подчинять его своей воле! Не сражаться во имя человечества, но отдать вам на растерзание сотни грешников! Не просить у демонов, но заключить с ними сделку! Окажи мне услугу или не мешайся у меня под ногами! Я знаю, куда я пришёл и зачем. И я получу то, что мне нужно. Невзирая ни на что получу! Ибо такова моя воля.
Рифат продолжил свой путь, более не останавливаясь и не оглядываясь. Он продекламировал свои намерения, а если их не воспримут всерьёз… Что ж, тем хуже для демонов. Только дурак приблизится к Колодцу Душ, не имея козырей в рукаве. А дураком Рифат точно не был. В испытаниях, через которые пришлось пройти Рифату, дураки не выживают.
Его вероблюд — выведенная жрецами порода верблюдов, в чьём названии угадывались слова «вера» и «блюсти», — послушно плёлся за хозяином, аккуратно переступая через разбросанные повсюду кости. Рифат и сам старался не наступать на чужие останки, хотя порой ему очень хотелось пнуть в раздражении кость-другую. Но тогда шёпот и стенания духов станут ещё громче, что лишь усилит в свою очередь его раздражение… Замкнутый круг, который легче избегать, чем пытаться из него выбраться. Пускай себе лежат дальше. Ни пользы, ни особого вреда от истёршихся костей нет.
Как нет большого вреда от стонов сонмища неупокоенных душ. Рифат старался не вслушиваться в их нашёптывания, причитания и подначивания. Лишённое смысла сотрясение воздуха! Как и праздные речи глупых людишек, это был просто звук ради звука. Жалобы ради жалоб. Угрозы от бессилия. Плач от тоски.
Сильные духи не просят, не унижаются. Они просто повелевают, всегда добиваясь того, что им нужно. Может, не сразу, но обязательно получая желаемое. Но сильные души на границе пластов бытия долго, как правило, не задерживаются. Они смело отправляются прямо к Колодцу, чтобы очиститься в горниле адского пламени.
Колодец Душ уже отчётливо виднелся на горизонте. Не заметить его было решительно невозможно. Гигантский смерч тянулся от самого неба до бездонных глубин, уводивших в страшные преисподние. Чёрный вихрь из чёрных же, как правило, душ. Вихрь, пронзающий все пласты бытия, ведущий к погибели ради последующего возрождения.
Именно туда Рифат держал путь. Столь долгий путь, полный лишений. Путь, в который души людей устремляются только в посмертии и то не всегда. Путь, который в конечном счёте приведёт его к бесчисленным мукам. Путь зла.
Но что поделать, если зло в мире можно победить лишь с помощью другого зла? Которое задним числом нарекут, конечно, добром, придумав красивую сказку о человеколюбивых героях. Умолчав о реках пролитой крови, об убитых невинных, о разрушениях. Чтобы народ и дальше верил в нелепую высшую справедливость. Терпел страдания, надеясь на чудесное избавление. В то время как сильные мира сего продолжают кровавой резнёй менять реальность под свои нужды. Выплачивая жалкие гонорары воспевающим их мнимые добродетели сказочникам.
Рифат предпочитал иллюзиям горькую правду. Он собирался воплотить воистину отвратительный замысел. Ради праведной мести совершить неправедные поступки. Но таков его путь. Другого шанса покарать обидчиков просто нет.
Вместе со своим вероблюдом он брёл сквозь пустоши, называвшиеся Полями Костей. Ступал по красно-ржавого цвета пескам гигантской пустыни. Искал редкие источники воды, воняющей серой или гноем. Отгонял обезумевших диких животных, часто становившихся на короткое время вместилищем какого-нибудь духа или беса. Прятался от песчаных бурь, обходил многочисленные препятствия, возникавшие на пути.
Рифат не встречал ни единого человека уже целую вечность. Не видел ничего, кроме окаменевших деревьев, руин и костей. И тем не менее он продолжал день за днём упорно идти к своей цели.
К своей первой цели на этом бесконечно долгом пути.
Вероблюд громко фыркнул, остановился, ударил мозолистой ступнёй по земле. Длинная шея животного приняла горизонтальное положение, выставив вперёд увенчанную шестью рогами голову. Рифат сразу напрягся, зная, что его верный спутник учуял опасность. Нюх вероблюдов намного превосходил человеческий, и обычных демонов они не боялись. Значит, их поджидает нечто более жуткое.
Рифат вытащил из ножен раздвоенный меч, готовясь встретиться с неприятелем. Расходящиеся под небольшим углом относительно друг друга лезвия ярко засияли, отражая солнечный цвет. Если у чудища окажется хотя бы капля мозгов, оно не станет связываться с владельцем такого оружия. Раздвоенные мечи со слегка искривлённым лезвиями были большой редкостью, указывая на принадлежность к элите жреческой касты. Рифату дорого обошёлся этот экзотический меч, и его цена заключалась не столько в золоте, сколько в пролитой крови…
Несмотря на кажущуюся непрактичность,
