Глава 1
— Магистр Мортон Койно очень богат и ему нужна жена, Аля. Это выгодная и честная сделка. А нам нужны деньги! Нам очень нужны деньги!
Моя сестра Саманта была более чем настойчива. Я ничего не могла противопоставить её энтузиазму.
— Но не такой ценой! Ты хочешь продать меня старику… магу! Я его даже не знаю, Санти! Он старый, омерзительный и…
— Аля, это просто фиктивный брак. Не по-настоящему. Ненадолго! Сэру Койно нужно всего лишь занять должность старшего лейб-мага. Его Величество Дайгон не принимает на эту должность ни холостяков, ни вдовцов. Но он же не будет лезть в вашу постель и проверять, как часто вы исполняете супружеский долг! А через пару лет вы разведётесь, при отсутствии детей и согласии обеих сторон проблем не будет. Зато мы выплатим отцовские долги, сохраним дом, и потом будем жить в достатке. Сэр Мортон не обеднеет, да и с тебя не убудет. Тебе ещё только восемнадцать, Альяна! Богатая двадцатилетняя дама котируется на рынке невест ничуть не меньше, чем незамужняя невинная девушка, бедная, как церковная мышь.
— Богатая разведённая дама, Санти! И как я потом буду объяснять свою… нетронутость новому настоящему супруга? После двух лет замужества?!
— Мужской несостоятельностью магистра Койно, разумеется. Ох, Санти, можно подумать, никто не знает о практике договорных союзов. Кого сейчас этим можно удивить? К тому же двадцать лет — это не предел. Я вышла замуж в двадцать три.
«И считалась на редкость перезрелым товаром», — мысленно добавила я. Крючковатый нос, слишком тонкие губы и сварливый характер на корню убивали женскую привлекательность моей старшей сестры, с которой вот уже два года как мы остались совсем одни. Слуги по большей части разбежались, зато родительские долги хранили нам верность, росли и крепли. И с этим действительно надо было что-то делать.
Сама Санти вышла замуж за унылого, невыразительного ни внутренне, ни внешне капитана королевской гвардии, который, мягко говоря, вовсе не был богат — но ей было уже двадцать три! И обе мы понимали, что привередничать не приходится, хотя, сказать по правде, в глубине души мне казалось, что лучше остаться одинокой старой девой, чем связать свою жизнь с Тревером Бельтеймом, тем самым обрекая себя на прозябание в супружеском болоте.
— Сэр Койно — наше спасение! — твердила мне Саманта круглыми сутками напролёт, а я вспоминала мельком увиденного год назад высокого и крупного хмурого мужчину с бакенбардами и тёмной бородкой и не могла представить нас склоняющимися над каменной брачной чашей. Традиционный брачный ритуал заключался в том, что мы должны были одновременно отпить её содержимое, символизировавшее горести и радости семейной жизни. В зависимости от достатка брачующихся чашу наполняли водой — или вином.
… нет, не могу представить.
И, тем не менее, это произошло.
Саманте хватило двух месяцев, чтобы крепость под названием «Альяна» позорно пала. До церемонии заключения брака мы встретились с сэром Мортоном всего один раз — он нанёс гостевой визит в наш дом. Внёс авансовый платёж, на чём особенно настаивала Саманта, и побеседовал со мной.
Беседа походила на допрос — сухой, скупой, равнодушный. Будущий муж спрашивал меня о моих привычках, предпочтениях в еде, состоянии здоровья, желаемых тратах, друзьях, родственниках, сердечных привязанностях… Сначала мне пришло в голову сравнение с выбором дорогой элитной кобылы, потом — с пациентом чересчур дотошного лекаря, и наконец — с подозреваемой в каком-то преступлении.
— Простите, сэр Мортон, — я набралась смелости и почти что перебила строгого допросителя. — Но какое это всё имеет значение? Наш брак будет ненастоящим и продлится всего два года!
— Всё это время, леди Альяна, вы будете жить в моём доме и носить мою фамилию, — холодно отрапортовал жених. — Мне не нужны сюрпризы и неожиданности. Брак — это важно. Всё должно быть в рамках приличия. Всегда. Имейте это в виду на будущее.
Разговор явно не складывался, но я твердила себе, что это не имеет никакого значения. Однако вышло иначе.
Брачная церемония оказалась выматывающе-долгой. Радовало только одно — гостей как со стороны невесты, так и со стороны жениха присутствовало предельно мало. По сути дела, кроме Саманты и её Тревера, с тоской поглядывающего в сторону выхода — видимо, он вспоминал собственную свадьбу, и воспоминания его не слишком-то радовали — проводить меня в замужнюю жизнь не пришёл никто. От сэра Мортона была какая-то тихая, забитая на вид дама лет сорока на вид, непрестанно осеняющая себя защитным знамением, словно её пригласили не на свадьбу, а на чёрную мессу, и ещё пара совершенно отстранённых от происходящего мужчин.
Саманта вытерла платочком проступившие на глазах слёзы и прощебетала, что будет рада видеть меня в гостях в любое время. Я кивнула, как механическая кукла, но внутри меня нарастало тревожное, почти обречённое предвкушение.
Родовое имение Койно, на пару лет ставшее моим пристанищем, оказалось довольно мрачным трёхэтажным особняком, окружённым роскошных садом.
— Какие у вас прекрасные розы! — не сдержалась я. Цветы и в самом деле поражали воображение. Никаких новомодных оттенков осенней листвы, чая или чего-то подобного, но все оттенки розового и красного сливались в восхитительную, радующую глаз палитру. Завтра с утра непременно прогуляюсь здесь…
— Это дармасские сорта, — неожиданно охотно отозвался новоявленный супруг. — Очень редкие и дорогостоящие. Цветут с апреля по август. И у них нет запаха.
Я даже закашлялась.
— Но… почему именно эти? Разве аромат не является неотъемлемой частью…
— Я лишён обоняния с юношеских лет, — ответствовал Мортон.
— Но… — я изумилась ещё больше, не в силах даже сформулировать, что именно вызвало моё недоумение, однако сэр Койно уже отвернулся, отдавая какие-то указания вытянувшимся в струнку слугам.
Кроме восхитительных цветов без аромата второе, что я отметила для себя в первые минуты в Койнохолле — слуги боялись своего хозяина. В отличие от слуг в родительском доме, которые могли позволить себе сделать вид, будто не услышали, не поняли, не приняли на свой счёт какие-то распоряжения, местная прислуга была вышколена отменно. Встречая нас, слуги в холле выстроились полукругом.
Религиозная женщина, присутствовавшая на церемонии бракосочетания, неожиданно оказалась здесь же. Вероятно, приехала во втором экипаже. В полукруг она не встала, опустилась в кресло и прижала к груди моток с тёмно-коричневой шерстью, из которого торчали две спицы.
— Это моя двоюродная сестра, леди Элона, — сухо сказал Мортон. — Она не слишком-то общительна, но в некоторых случаях незаменима.
Мне показалось, что дама слегка побледнела, услышав подобную
