dadagi
Гарри Поттер и Эффект Домино
Глава 1. В темнице сырой
В Азкабане всегда холодно, даже после того, как дементоры отступили. Беллатрикс Лестрейндж ежилась под куцым одеялом, стараясь унять дрожь. Громко лязгнула дверь в камеру, звук закрывающихся замков казался оглушительным. Ужин. Или обед. Когда на улице пасмурно, Белла переставала различать утро и вечер.
Но по каменному полу, вместе с привычными тяжелыми ботинками надсмотрщиков, звонко цокали тоненькие каблучки. Белла все еще переживала кошмары от присутствия дементоров, поэтому даже не смогла удивиться столь непривычному звуку. Но ее вдруг накрыла волна тепла и защиты, а потом тихий голос позвал:
— Белла! Белла! Беллатрикс!
Белла вылезла из своего убежища за узкой кроватью и шатающейся походкой направилась к решетке.
— Нарцисса? — удивилась она. — Ты же не должна была приходить… Драко… вам могут…
— Молчи, пожалуйста, — попросила Нарцисса. — У меня мало времени, и Люциусу пришлось много заплатить за мой визит. Подойди ближе. Вот, возьми.
Нарцисса протянула Белле плитку шоколада, и та с удовольствием откусила кусочек, чувствуя, как становится немного легче. Она прислонилась к решетке, обхватила прутья пальцами и всмотрелась в лицо сестры. Все такая же красивая.
— Драко в этом году поступил в Хогвартс. И прислал письмо сразу по приезду… Вот, посмотри.
Нарцисса передала фотографию, сделанную явно тайно, часть снимка занимала стена. На колдофото весело смеялись мальчишка лет двенадцати и худенькая девочка с густыми мелкими кудрями.
— Эту девочку зовут Вингельмина-Виктория Лестрейндж. И в этом году она поступила в Хогвартс. Единственное, что я еще смогла узнать о ней — ее воспитывал старый сквиб. Говард Лестрейндж. Белс, твой ребенок не умер при родах.
Женщина всматривалась в фотографию с ужасом в глазах. У девочки ее волосы. Такие же непокорные мелкие кудри, которые невозможно обуздать. Ее дочь. Дочь. Ребенок, который, как она считала, погиб.
Сжимая в руках фотографию, Белла упала на колени и заорала так сильно, как кричала только однажды в своей жизни. Она кричала и не могла успокоиться, слезы лились сплошным потоком и размывали изображение этого ребенка. Ее ребенка. Ее маленького ангела, ее дочери, ее. Они отняли ее.
— Да будь ты проклят, Грэгори Лестрейндж! — сквозь слезы кричала Белла. — Если есть ад, то гори в нем на самом жарком огне! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя!
— Белла, родная, мне нужно идти. Я не могла не сказать тебе.
Нарцисса просунула сквозь прутья решетки теплый свитер, бросила подальше еще несколько плиток с темным шоколадом и поспешила прочь. Ей дали всего несколько минут, никто не должен знать, что Малфои сочувствуют заключенным в Азкабане. Но она не могла не сказать сестре. Нарцисса надеялась, что это даст Белле сил, и та выберется отсюда. Ведь нет таких замков, которые бы не взломали Блэки.
Белла, немного придя в себя, подняла свитер, надела его под тюремную мантию, подобрала плитки шоколада и рассовала их по немногочисленным карманам. Маленькую фотографию она из рук не выпускала. Нарцисса была права: злость всегда давала ей силу. Нужно выбраться отсюда. Нужно найти свою дочь. Она слишком сильно желала этого ребенка, слишком скорбела о потере, чтобы оставить все, как есть.
Вскоре действительно принесли еду. Белла быстро съела свою порцию и дождалась, пока откроют двери на этаже. Выскользнула из камеры и побежала по коридору, стремясь как можно быстрее преодолеть это расстояние. Потом чуть замедлила бег, заглядывая в камеры. Где-то здесь, в конце коридора… Наконец она увидела его.
Сириус сидел у стены совершенно безучастно. Но выглядел он более нормальным, чем многие узники. Белла нехотя признавала, что его поддерживает магия рода, ведь он наследник. Она открыла дверь, практически падая на пол, до кузена уже ползла, позабыв о гордости.
— Что тебе надо? Не забыла, мы сражались на разных сторонах, — он даже не открыл глаза, узнал ее и без этого.
— Мне нужна помощь. Сириус, мне нужен ты. Ты — последний Блэк. Помоги мне.
Тот устало открыл глаза. Они выцвели, яркая синева потускнела, а сам он осунулся и от прежнего красавчика мало что осталось. Давно небритый, с отросшими спутанными волосами и грязью на лице. Белла с ужасом подумала: и как же сейчас выгляжу я?
— Еще немного, и Блэков вообще не останется. Я, как видишь, в Азкабане. Как думаешь, мы еще способны продолжить род? Или дементоры уже отняли это?
— Сири. У меня есть ребенок. Моя дочь. Вот, посмотри. Он знал, что дядя заберет меня, как только они получат ребенка. Он знал, что после исполнения контракта я уйду. А девочка была бы моей, полностью моей. Они отдали ее, Сириус. Мою дочь. Отдали сквибу, выбросили из магического мира. Она, наверное, считает меня чудовищем. Но это моя дочь… — в голосе Беллы было столько эмоций, а речь путалась от переизбытка чувств.
Сириус же замер, рассматривая фотографию. А потом на его лице появилась улыбка, а после он засмеялся, так радостно, будто они не сидят на каменной полу в Азкабане, дожидаясь прихода дементоров.
— Это Гарри, — улыбнулся он. — Он так похож на Джеймса. Посмотри только. Твоя дочь явно дружит с сыном парня, который доводил тебя даже больше, чем я.
Белла только сейчас обратила внимание на мальчика рядом с дочерью. Действительно похож.
— Я надеюсь, он не позволяет себе ничего лишнего! — выкрикнула Белла даже раньше, чем подумала.
— Белс, им по одиннадцать. Даже я в таком возрасте себе ничего лишнего не позволял.
Белла хихикнула, признавая некоторую бредовость своего возмущения. Но тут же снова погрустнела, рассматривая задорную улыбку и мелкие кудряшки своей дочери.
— Сири, — Белла кусала губы, боясь услышать отрицательный ответ. — Ты же знаешь, как выбраться, да?
— Как ты думаешь, если бы я знал способ побега, я бы находился здесь? — Сириус все еще рассматривал фотографию и улыбался.
— Я знаю. У тебя есть способ. Я уверена. Просто ты пока не можешь его осуществить. Я могу тебе помочь. Только устрой развод с Лестрейнджем и забери мою дочь.
— Как ты себе это представляешь? Для проведения ритуала нужно немного прийти в себя после Азкабана. Только тогда я смогу устроить твой развод. А потом… как я ее заберу? Уголовник, сбежавший из тюрьмы, забирает к себе несовершеннолетнюю девочку. И с моим-то послужным списком. Даже мне самому такая новость отчаянно попахивает педофилией.
— Сириус, прекрати свои дурацкие шутки. Мы в Азкабане. Мне сложно придумать ситуацию хуже.
— Да не беспокойся. Даже нашей защиты
