Локки 2. Потомок бога
Глава 1
Часть V . Стражград
Небольшая столовая в таунхаусе Громова пропиталась запахами свежезаваренного чая и эманациями негодования, пока я рассказывал, что произошло в храме Перуна.
— … Но я всем врагам назло прошёл проверку. И теперь ни у кого ко мне нет никаких вопросов! — победоносно закончил я и взял со стола очередной бутерброд с колбасой и сыром.
Служанка быстро настругала их, узнав, что я еду домой. Пахли они одуряюще вкусно.
— Какой же Долматов мерзавец! — выдохнул Павел, сжав кулаки.
— Павлуша! Что за слова⁈ — ахнула Лидия, шокировано распахнув глаза.
— А чего⁈ — вскинул голову подросток, горя праведным гневом.
— Того, — дал ему подзатыльник Громов, хмуря седые брови. — Чтоб я от тебя больше ничего такого не слышал. Понял?
— Понял, — виновато опустил тот голову.
— А что ж… Неужели настоящий Рарог прилетел в храм? — робко спросила служанка, скромно сидя в уголке.
Оттуда она как-то странно поглядывала на меня. И с восхищением, и с грустью.
— Вроде как настоящий. Он откликнулся на зов того жреца в золотом одеянии.
И ещё несколько раз откликнется, чтобы его появление не связали с моей персоной. А то кто-то может ещё больше заинтересоваться мной. Дескать, а с чего это Рарог прилетел, только когда Громова проверяли?
— Славься, Перун! Защитник наш и покровитель, — с придыханием выдала Лидия. — Завтра же отнесу в его храм щедрое подношение. А ты, Сашенька, вот угощайся. Бери ещё бутербродики. А то отощал весь. А уж шрамов-то у тебя сколько…
Она сокрушённо покачала головой, с материнской жалостью глядя на меня.
— Шрамы украшают мужчину, — проговорил Павел и восхищённо посмотрел на меня. — Как ты этих пауков одолел и жрицу! Мы по телевизору видели твоё интервью. Эх, как мальчишки в школе завидуют, что у меня такой брат! Все теперь хотят дружить со мной, не то что раньше…
Да, это тебе не прежний Александр, которого куры раком ставили. Я сам кого хочешь в какую угодно позу поставлю.
— Но ты нос-то не задирай, — нравоучительно бросил внуку Громов и отпил чай из фарфоровой чашки.
— А вот эти Стрижов и Толстой, — подала голос сердобольная Лидия, переживающая за всех и вся. — Запугали их, да?
— Угу. Долматов нанял каких-то отморозков. Они сестре Стрижова ногу сломали. А у отца Толстого киоск с выпечкой спалили. И сказали, что это только начало, если они не выступят против меня в храме. Но доказательств против Эдуарда, конечно, нет. Он всё сделал по-умному.
— Но ты простил их? — с надеждой спросила женщина, теребя носовой платок.
— Нет, выстроил в ряд всех, кто пошел против меня, и пробежал вдоль них с выставленным кулаком, выбивая каждому зуб.
После моих слов наступила ошарашенная тишина. Даже собака за окном перестала лаять.
— Правда, что ли? — наконец выдал Громов, недоверчиво сощурившись.
— Шучу. Настроение было хорошее, так что я всех простил, только пару пинков дал.
— Вот и правильно, — поддержала меня заулыбавшаяся Лидия. — Я всегда прививала тебе милосердие.
— Да, я само милосердие.
— А что же Долматов? — хмуро спросил Громов.
— Пропал. Покинул академию и исчез.
— Наверное, прячется в доме своего папеньки. Пусть теперь на своей шкуре узнает, каково быть лохом, — презрительно процедил Павел. — Но ничего, он навлёк на себя гнев богов. Они покарают его.
Вряд ли. Придётся мне разбираться с ним. Вот только бы найти его. Хотя, может, он и правда в доме отца трясётся от страха? Но если он в понедельник не вернётся в академию, его объявят дезертиром. А это ужасный позор. Наверняка старший Долматов не допустит такого.
Пока же мне пришлось ещё целый час отвечать на вопросы смертных. Только потом я смог отправиться в свою комнату, оценив по пути небольшой ремонт. Громов времени зря не терял. Снаружи дом тоже подлатали. И теперь я не рисковал проснуться под грудой обломков. Правда в воздухе витали слабые запахи побелки, краски и цемента.
Пришлось открыть окно, впуская в комнату вечернюю прохладу.
А потом я завалился на кровать, решив отдохнуть хотя бы полчаса. Но не тут-то было. Кто-то тихонько постучал в дверь, словно мышь поскреблась.
— Входи, — бросил я, сразу поняв, что это служанка.
И не ошибся. Она вошла в комнату, грустно улыбаясь. Верх её платья оказался расстёгнут на несколько пуговичек, а глаза на скорую руку подведены тушью.
— Позвольте уточнить, господин, до какого дня вы пробудете дома? — пролепетала она, теребя поясок платья.
— До понедельника.
— Я-я-ясно, — протянула девушка и с грустью добавила: — Без вас тут было так пусто и одиноко. Я скучала по вам… Но я понимаю, что мы не можем быть вместе. Вы достойны минимум баронессы, а я простая служанка. Моё сердце разрывается. Так дальше не может продолжаться…
Смертная хлюпнула носиком и закрыла лицо ладонями, но оставила между пальцами щёлочку, чтобы наблюдать за моей реакцией. Давит на жалость?
— Я приняла решение, что ухожу из этого дома, — промяукала она, не дождавшись от меня никакой реакции.
— Да, так будет лучше, — сказал я и встал с кровати. — Позови деда, пока не ушла.
— И всё? Вот так просто? — неприятно изумилась она, отняв ладони от лица.
— Ну да. Ты же сама всё прекрасно объяснила.
— Вы бесчувственный монстр, Александр! — вдруг выпалила служанка и выскочила из комнаты.
— Кажется, я так и не научился расставаться со смертными девушками. Хотя и с бессмертными тоже, — ухмыльнулся я.
К моему удивлению, служанка всё же позвала Громова. Он с мрачной миной на лице зашёл в мою комнату и сразу спросил:
— Что вы сказали Марии?
— А-а-а, вот как её зовут, — протянул я. — Человек, ты берега не теряй. Я не должен перед тобой отчитываться. А вот ты должен нанять пару новых служанок. Желательно, постарше и пострашнее.
— Ваши вкусы изменились? — двусмысленно проговорил он.
— Смертный, давай без твоих грязных намёков, — холодно произнёс я и следом добавил: — Ты говорил, что у тебя есть усыпляющее средство, которое может вырубить человека на
