Керри Фишер
Послушная жена
Посвящается моим родным
Kerry Fisher
THE SILENT WIFE
Copyright © Kerry Fisher, 2017
All rights reserved
Настоящее издание выходит с разрешения
Darley Anderson Literary, TV & Film Agency и The Van Lear Agency
© Н. Б. Буравова, перевод, 2024
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024
Издательство Иностранка®
Глава первая
Мэгги, Брайтонский отдел регистрации, 15 января 2016 года
При словах «Встанем же и поприветствуем невесту» я принялась оглядываться в поисках красавицы в белом.
Свадьба моя состоялась в ничем не примечательный полдень в середине января, далеко от любых праздников вроде Рождества или Дня святого Валентина. Мне уже стукнуло тридцать пять, и прежде я никогда не жила с мужчиной. Не потому, что была такой уж монахиней (с довеском в виде десятилетнего сынишки Сэма изображать невинность просто смешно), а потому, что меня вечно тянуло не к тем парням. Меня привлекали те, из-за кого отцы запирают дочерей в башне замка, а самих ухажеров поливают из верхнего окна кипящим маслом.
Правда, отца-то у меня никогда не было, одна мама, которая во всех видела только хорошее. Сломленные жизнью, съехавшие с катушек, пустые мечтатели – каждому мама позволяла приземлиться беспомощной задницей на наш диван и кормила горячими бутербродами с сыром. Вместо того чтобы гнать их поганой метлой, она с улыбкой уверяла меня: «Эх, доченька, в душе-то он хороший, просто немного одичал. Перерастет. Выправится».
Но они так и не выправлялись. А потом я встретила Нико, которому не нужно было ничего перерастать. Столько лет перебирая самых нескладных, самых неприспособленных мужчин, я наконец нашла такого, которого не требовалось выправлять. Который мог сам вставать по утрам, удержаться на работе, справляться с разочарованием и крушением иллюзий, не оставляя при этом за собой шлейфа из пивных банок, долгов и неразберихи. Нико приходил вовремя, от него никогда не веяло выпивкой или грабежом, он не называл моего сына Сэма спиногрызом. Меня же порой величал потрясающей – или инкредибле[1], когда хотел щегольнуть своим итальянским происхождением.
И вместо того, чтобы с течением времени считать меня все менее инкредибле, он однажды взял да и предложил мне выйти за него замуж. Что для женщины из семьи Паркеров было такой же диковиной, как точно знать, кто твой отец.
Поэтому, идя в церковь за руку с Сэмом, готовая произнести брачные клятвы, я, по идее, должна была чувствовать себя альпинистом, который наконец-то покорил вершину горы, долгие годы простояв у подножия в недоуменных размышлениях: «Как мне, черт возьми, туда взобраться?» Но я ощущала себя скорее неудачливым футбольным тренером, покорно принимающим гневное улюлюканье болельщиков.
Идя по проходу, я попыталась поймать взгляд Франчески. Хотелось показать ей, что все будет не так плохо, как она опасается, что мы справимся. Но девочка по-прежнему сидела опустив очи долу и склонив голову, сжавшись в эфемерной битве между неприятием и душевной болью.
Меня так и подмывало остановиться, попросить немногочисленных гостей выйти на минутку, а самой обнять эти дерзкие, но уже поникшие в поражении плечики и сказать будущей падчерице, что я на ее стороне. И снова я усомнилась, правильно ли поступает Нико, женясь на мне и не оставляя дочери иного выбора, кроме как принять меня в качестве нового члена семьи.
Слишком поздно.
Я стиснула руку Сэма, пытаясь показать, что приняла решение не только за себя, но и за него. Моя мама, Берил, обожала Сэма, но ему, чтобы чего-то добиться в жизни, требовалось несколько больше, чем умение прятаться от арендодателя в день квартплаты.
Когда заиграли последние веселые такты «Часовни любви»[2], я попыталась выбросить из головы все, кроме Нико, и наслаждаться моментом, ведь мужчина, который оказался моей второй половинкой, выразил готовность ринуться в неизвестность, женившись на мне. Что случилось впервые для трех поколений Паркеров.
Я смотрела на затылок жениха, на темные вьющиеся волосы, которые топорщились, несмотря на все попытки их приручить, и испытывала прилив необыкновенного восторга. А в один опасный момент даже подумывала пройтись колесом оставшиеся до регистраторши метры. Но потом решила не заходить так далеко в первый же свой день в семье Фаринелли. Судя по кислым лицам, мои новые родичи за всю свою уныло безупречную жизнь ни разу даже не подпрыгнули. И все же я таила надежду, что нам с Нико повезет и мы, проявив немного терпения, сумеем вместе с детьми объединиться в нечто напоминающее нормальную семью. Впрочем, что для одного норма, то для другого безумие.
Пусть хотя бы для нас самих семья выглядит нормальной.
Но вот закончилась песня, а с нею угасло и мое желание покачивать бедрами и щелкать пальцами, сменившись скучным поведением взрослой тетеньки, выходящей замуж. Шепелявая регистраторша поинтересовалась, как и положено по церемонии, известны ли кому-нибудь причины, препятствующие нашему браку. Я затаила дыхание, готовая услышать пронзительный вопль протеста, который долетит до гостиничного бара, после чего посетители, бросив на столах недопитые пинты, толпой ринутся сюда посмотреть, что происходит. Позади сопели и ерзали, а я изо всех сил старалась не думать о родственниках Нико. Не хотелось представлять их лица: откровенное отвращение, перекосившее вечно чванливую мину его матери Анны, сальную ухмылку старшего брата Массимо, словно Нико собирался сделать глупость… в который раз. Я надеялась, что они пусть и поневоле, но порадуются официальному признанию нашей любви и тому, что после стольких испытаний Нико счастлив и наконец спокоен. Однако вместо ликующей толпы, обычной для «ритуального» зала, наша группа скорее напоминала пациентов, которые готовятся к коллективной колоноскопии.
Я оглянулась в поисках моральной поддержки, и подружки с района дружно вскинули большие пальцы. Пришлось поскорее отвернуться: не дай бог, еще примутся скандировать, будто на скачках, когда лошадь, на которую они поставили, приходит первой. Будущая свекровь уже неодобрительно разглядывала их декольте и блестки и наверняка невесть что подумала о моей лучшей подруге, чья шляпка напоминала шоколадный трюфель. Я поспешно перевела взгляд на маму. Вот кто не разочаровал, улыбаясь во весь рот, словно веселый куст рододендрона среди кучи засохших луковиц. Вспомнились ее вчерашние слова: «Выше голову, детка. Ведь для этой семьи ты просто дар небес. Дай дочурке Нико немного спокойствия и любви».
Впервые в жизни мне хотелось погрузиться в любовь с
