Василий Мушинский
Стикс. Сломать систему
Часть 5
Глава 1
Не бывает жизни без боли. Но кто считает время боли жизнью? Пусть она и первый признак того, что ты всё ещё живёшь. Что обладаешь телом и душей… От рождения и до самой смерти…
Человек корчился. Вокруг была тьма при открытых глазах, и, если бы в голове были мысли, это добавило бы ужаса. Но захлёстывающие ощущения вышибали всякую возможность к осознанному мышлению. Боль обжигала шевелящимся огненным осьминогом по коже. Она полосами протягиваясь от макушки до пяток. Она простреливала по нервам, словно больной зуб, по всему телу.
Странное ощущение зависания без чувства пространства и времени.
Нет опоры под ступнями и такого привычного ощущения верха и низа. Нет ничего — кроме боли. И даже она не добавляет реализма кошмарному сну.
Из ниоткуда приходит удар по подошвам ботинок. Земля.
Желудок скручивает конвульсией. Но во рту сухо. Тело корёжит и всё же удаётся удержаться от рвоты.
Резко появляется свет, будто включённое электричество. Боль уменьшается до небольших понятных участков.
Реальность пришла.
Радар стоял на земле широко расставив руки ноги, как человек попавший в морскую качку.
…Если хреново — значит ещё не отмучился… Будем радоваться… Если получится…
Парень начал «проводить ревизию» коротко оглядывая себя и прислушиваясь к ощущениям.
Камуфляж на теле был разодран в полосы, местами пропитанные бурым. По спине, плечам, бедрам в нескольких местах ползли медленные капли. От рюкзака за плечами остались лишь приклеившиеся к телу лямки, словно изъеденные кислотой.
От кепи на голове остался кусок без козырька, приклеенный к волосам всё той же кровью.
…В зеркало тут не посмотришься, а жаль… Он пытался прикинуть как выглядит со стороны. Впрочем, довольно красивое тонкое лицо было целым и даже чистым.
Не раз выручавший автомат, по-прежнему был в руке. Правда его ствол выглядел как будто его вылепили из пластилина, а потом крепко нагрели. Механизм цел, да и патронов полный рожок — но пострелять не выйдет. Хреново.
Радар тихо и зло выругался сквозь зубы.
Сознание прояснялось с каждой секундой.
…Не зря всё-таки я грёбанный раствор сосал. Кровь уже сохнет. По ощущениям — уже образуется корка. Хрена б с два в прошлой жизни такой садизм бы так быстро стал закрываться…
ХХХ, ХХХ, ХХХ. Жив. — Донёсся голос из-за спины.
Парень обернулся. Сзади стоял крепкий, широкий в кости, в плечах и бедрах, мужик, поблескивая коротко стриженной белой башкой. Зелёный камуфляж на нём выглядел вполне целым.
— Трот, ты как? — Поинтересовался Радар.
— Я? Как пионер — актив. Любого грузина поставлю в пассивы. Поштучно и поротно. Вот «абакану» — хана.
— Он показал жалкие останки былой роскошной «пушки». Автомат расплавился, как пластилиновый, от мушки до приклада. Судя по тому, как круто искривился магазин, патроны тоже пропали.
— Интересно, в аду что, вместо котлов, ввеели на картохе «пластаться»? Ад, типо экономом вариант, вместо супового расслабона в котле — огородник — нелюбитель? Или мы всё же живы? — блондин отбросил изуродованный кусок металла на землю. По сторонам и правда шли высокие ряды картофельной ботвы
— …Ть сегешь. — Из-за зелёной стены, скрывавшей лежащего, поднялся парень в камуфляже. Чернявый, черноглазый, весь ото лба до берцев перепачканный землёй, он выплюнул маловразумительные слова вместе с комом грязи и слюны.
— Чур, ты шо так оголодал, что решил подхарчеваться картоплей прямо с кустов? Так сказать, срочно-немедленно вырвать харчево у земли. Зубами выгрызть. — Выдал Трот.
Черноглазый лишь оскалился. — Жив. Живы. Ааа. — Он выдохнул. Потом присел и встал, изучая поднятые лямки от рюкзака и ремень от автомата.
Блондин уточнил — Сумка тоже пропала?
Чур показал разъеденную словно кислотой ручку спортивной сумки, свисавшую с ладони. — Сумку я до последнего держал. Всё равно пропала.
В нескольких метрах дальше что-то хрипело и неразборчиво ругалось.
Трот, ты у нас за медицину — проверь Сапёра, это точно он. Радар ткнул пальцем туда-сюда.
Сам он, морщась, распрямлялся из «раскоряки» в нормальную стойку. Узкая ладонь пробежала по «разгрузке», проверяя состояние её карманов.
Жёсткие кармашки, как ни странно, были в хорошем состоянии. Выдернутая из гнезда жестяная фляжка сочно булькнула. Несколько жадных глотков — и самочувствие уже стало почти нормальным.
Блондин брезгливо переступал картофельные ряды, шагая на звук ругани. Потом он сел на корточки что-то спрашивая в пол голоса. Из того что он делал, за ботвой было понятно только протягивание фляги, снятой с бедра.
Радар оглядывался, выпрямившись и поставив ладони на бедра. Вокруг был натуральный огород с картошкой. Под ногами хрустела смятая ботва. В нескольких десятках шагов был виден маленький домик. Хозяин с дробовиком пока ниоткуда не бежал «для оказания гостеприимства». Это радовало…Но намекало что и помощи ждать не приходилось. Похоже частный сектор или деревня, но всё же не сельские поля.
Парень зашагал к лежащему. Следом присоединился и Чур.
— Что с Сапёром? — Радар непонимающе разглядывал лежащего.
Трот поднял голову. — Руку смешало с пулемётом и ногу повредило. Ногу можно привести в норму относительно быстро. Вот с рукой реально жопа. Надо как-то отковырять металл, а уж потом что-то лечить. Но всё равно сохранить пальцы будет сомнительно.
Идти сможет? — Уточнил Радар.
— Подымите меня. Руку дай. — Ответил сам Сапёр.
Протянутая левая рука была перехвачена ладонь в ладонь. Одним резким движением, неестественно мощным для субтильно эльфийского телосложения парня, Сапёр был поднят на ноги.
Сапёр был крепкий мускулистый мужик — и на ногах он стоял твёрдо, хотя левое бедро и голень были покрыты бурой коркой. Правая рука до локтя представляла собой странное зрелище. Непонятно что он ощущал при этом, но в голос не орал и то ладно.
Радар уточнил — Сваливать с открытого места надо. Если мы не сдохли — значит мы по-прежнему в Улье. Со всеми вытекающими. И если кто сомневается, что тот наш Улей та ещё дыра, то течёт из неё явно не мёд.
Так что завязываем с этим шоу типо «клоуны матершинники и акробатика на колючей проволоке» и двигаем по быстрому. Иначе может и другое представление начаться, то которое «звери на арене». Оно конечно дофига увлекательное, но не хотелось бы быть им «поглощённым».
Или на нём? — Трот криво ухмыльнулся. — Куда идти то предлагаешь?
— А вон домишко в стороне. Там по крайней мере можно спрятаться от лишних глаз. А может и что-то полезное найти.
— Или горячая встреча,
