«Цена прошлого»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «У КАЖДОГО ЕСТЬ ВЫБОР» Глава 1
- Мы ведь красивые?! Чего молчишь, истуканом замер – в зобу дыханье сперло?! Помять сиськи хочешь?! Выбирай любую – это тебе не письку теребить ручонкой, левой-правой, ать-два!
Никогда еще Димке не было так стремно – он неподвижным взглядом уставился на бушующее в печке пламя, старательно отводя взгляд от выставленных напоказ женских прелестей. Эти стервы, с торчащими как у не доеных коз титьками, совершенно его за человека не считали – засмеялись все трое, да что там – заржали как кобылицы, с нескрываемым злорадством, выставляя ему на обозрение всю бьющую в глаза наготу тела.
- Что же ты такой робкий, Митька? Сколько раз меня видел, а все глаза к полу отводишь? И правильно делаешь – Хозяин тебе их живо вырвет! Сходи к «погребку» – пивка холодного принеси, а то это выдохлось! Сам теплое пойло пей! А ну живо на меня посмотрел, «квазимодо»!
Женский голос кардинально изменился – насмешливая игривость в нем напрочь исчезла, зато брезгливого презрения в нем стало с избытком, так что мурашки по спине пробежали. И парень, повинуясь приказу, повернул к ней лицо, машинально закрыв печную дверцу искалеченной рукой, не почувствовал при этом боли от случайного прикосновения к пышущему жаром металлу. И тут же ему плеснули прямо в глаза из кружки. Чего-то подобного он и ожидал от этой твари - бывало уже не раз, когда хозяйская подстилка показывала свою сучность, та еще мразь, конченная.
Потому вовремя прикрыл веки, когда ему прямо в лицо выплеснули пиво из бокала, холодное, кстати. Но только молча утерся рукавом, старательно давя в себе вспышку ненависти, проявлять которую было смертельно опасно, какие там шутки – урок ему преподали показательно жестокий. Здесь Хозяин ни с кем не считался, тут ему незачем было притворяться, скрывать свое гнилое нутро – кругом свои так сказать, рабы крепостные, как в книгах о старине любили писать. Да и эту Машку он не раз в этой баньке продирал во все щели, и так, что та только визжала как свинка, попавшая под нож неумелого мясника. И он все это похотливое дело видел не раз, а куда деваться – пиво с салфетками ведь подавать нужно.
Прислуга, холуй и холоп в одном лице, и пусть на дворе миновала первая четверть XХI века, но в этом краю лесов, озер и болот часы словно остановились на времени крепостного права, когда помещики творили со своими рабами всякую дичь, и никто им был не указ. И все это наследие «лихих девяностых», когда капитализм повсеместно утверждали, и в людских душах тоже, вернее, в них в первую очередь.
- Забавный мальчонка – калека, а трудится. Машка, ты его не обижай – пиво ведь холодное, прямо из морозильника. Да и к чему им помыкать – до холодильника три метра, ты свою задницу от дивана оторви.
Странно, но на выручку к нему пришла одна из двух девиц, он никак не ожидал от проститутки столь показного сочувствия. Хотя вздумай он их так назвать прямо в глаза, девки бы сразу пожаловались. И с ним бы поступили крайне жестоко – с Хозяином на острове находились два «быка», телохранители, мать их – мордастые парни, умишком обиженные, зато богатырской силушкой не обделенные. И жестокие до ужаса, один раз его для наглядности немного помучили – день отлеживался.
Однако имелись и другие охранники (их вообще-то целое агентство в столице), совершенно на этих не похожие, цепкие и хваткие, вояки бывшие, но они все как раз остались в селе при усадьбе, сюда на остров хода им не было. Как и бодигардам «гостей» - никого из лишних на остров Хозяин никогда не пускал, только своих, проверенные кадры, так сказать - каковых тут по счету ровно десяток, включая этих трех проституток.
Но шлюхи новые не появлялись – этих каждый раз привозили на катере для утех, и не потасканные еще, смазливые. И сидящая рядом с Машкой Катька (Хозяин предпочитал давать всем русские прозвища, понятное дело, что настоящие имена у них были другие) нравилась парню своим спокойствием и доброжелательностью. Да и сохранившейся скромностью - накинула сейчас на себя простынку, не сводя с него внимательного взгляда, какого-то донельзя странного, будто оценивала товар в магазине.
- Пшел вон отсюда, щенок, нам попарится нужно, а ты своими зенками сиськи чуть ли не царапаешь, онанист!
Машка только вздернула губой на негромкие слова товарки. И к удивлению Димки, промолчала, даже выразительно засопела, наливая себе из бутылки пенящегося пива. Вот только ее красивое прежде лицо исказила гримаса, и оно стало безобразным. С узкими от ненависти щелочками глаз, из которых словно выплескивалась едва сдерживаемая ярость. Димка прекрасно понимал почему шлюха так к нему относится – хоть и холоп по положению, но прекрасно видел, что с ней делает тут хозяин, матерый криминальный авторитет в прошлом, как тихонько поговаривали знавшие его в те ранние времена люди. А ныне Алексей Борисович вполне респектабельный капиталист, «владелец заводов, газет, пароходов», как писали столетие тому назад. Жаль, что те времена давно канули в лету – воротил бизнеса, подобных ему, в СССР извели как класс, подчистую, и правильно сделали...
Димка изгнал из головы крамольные мысли, прекрасно понимая, что стоит их не удержать на привязи, то они когда-то проявятся на его лице. И если их в эту минуту заметит Хозяин, то беды не миновать – в лучшем случае к искалеченной руке добавится нога, про худший вариант и подумать было страшно. Приходилось видеть тех, кто навлек на себя его гнев. И очень не хотелось оказаться на их месте. От слова «совсем» – лучше язык за зубами держать, и своего отношения никак не выказывать.
«Своя рубашка ближе к телу» - эта народная мудрость особенно хорошо в умы крепостных доходит, когда до задницы, что приключения ищет, кнутом добираются. Здесь, на острове, иной власти, кроме барина, нет, и не удерешь – егерь в два счета найдет. Да и смысла куда-то бежать нет – в свои двадцать лет Димка не знал мест, где можно укрыться от влиятельного олигарха, который к тому же общался здесь с депутатами Госдумы не просто на равных, а покровительственно. Один такой и сегодня гостил у него на острове, вон
