Эми Пеннза
Каратель
Глава 1
Екатерина
Я стояла в тени рядом с кабинетом моего отца, когда из-за двери доносились сердитые мужские голоса. Моё сердце колотилось не от криков. О характере моего отца ходили легенды, и он никогда не боялся его демонстрировать. Всякий раз, когда его сотрудники собирались на обеды или праздничные вечеринки, они неизменно обменивались историями о том, как они вызывали гнев Аркадия Орлова.
Нет, меня беспокоила не громкость голосов. А то, что они говорили по-русски. Мой отец гордился своим происхождением, но потратил десятилетия на то, чтобы создать образ успешного русско-американского иммигранта — с акцентом на американца. Его политические спонсоры были в основном из богатых семей Нью-Йорка, и они предпочитали сенаторов, которые выглядели и говорили, как они. Дома мы говорили по-английски, и каждое четвёртое июля мой отец устраивал грандиозную вечеринку в нашем летнем доме в Хэмптоне. Он даже переделал моё имя на английский, когда я пошла в детский сад, проинструктировав воспитателей называть меня Кэтрин, а не Екатериной.
Но я достаточно хорошо понимала его родной язык, и мои глаза расширились, когда в его голосе зазвенела горечь.
— Ты мог бы помочь мне, Роман, но не сделаешь этого.
Последовала пауза, а затем из-за двери донёсся ответный гул.
— Я делаю всё, что в моих силах, Аркадий. Я согласился взять девушку.
Девушку?
Голоса стали приглушёнными, и я подошла поближе к двери, чтобы лучше слышать. Обычно я бы побоялась подслушивать, но мой отец отпустил домашнюю прислугу на длинные выходные. Я провела день, свернувшись калачиком с книгой, и рылась в холодильнике в поисках остатков, которые могла бы использовать для ужина на скорую руку, когда крики вывели меня в коридор за дверью кабинета.
— Хорошо, — сказал мой отец, и теперь его голос звучал… устало. Покорно.
Моё сердце забилось быстрее. Что-то было не так. Он никогда так не говорил. В свои семьдесят два года у него было больше энергии, чем у большинства мужчин вдвое моложе него. Всего несколько лет назад он двенадцать часов подряд выступал в сенате, чтобы остановить принятие законопроекта.
Дверь распахнулась без предупреждения.
Я ахнула и зажала рот рукой.
В дверном проёме появился высокий черноволосый мужчина. Его жёсткий взгляд сразу же нашёл меня, пригвоздив к месту, как бабочку к коврику.
У меня пересохло в горле. Я почувствовала, что узнаю его, но понятия не имела почему. Я никогда не видела его раньше. И не было сомнений, что запомнила бы такого мужчину, как он. Он был незабываемо красив в безупречно сшитом костюме, который не скрывал его широких плеч и мускулистого тела. Его лицо было красивым, но жестоким, а светлые глаза походили на две льдинки.
Это были глаза хищника, и они были полностью сосредоточены на мне.
Я отступила на шаг.
— Стоять, — сказал он по-русски.
Я уставилась на него, разинув рот. Он что, только что велел мне стоять? Как собаке?
Он повернулся и сделал знак двум мужчинам, стоявшим у него за спиной.
— Это она. Возьмите ее.
Что?
Мужчины — оба были одеты так же дорого, как и он, — обошли его и направились ко мне.
— Н-Нет! — я отшатнулась, мои босые ноги заскрипели по мраморному полу. От паники мой голос сорвался. — Папа!
Мой отец выбежал из кабинета, и у меня подкосились колени при виде его знакомых волос с проседью и очков в золотой оправе.
— Папа, — выдохнула я с облегчением. — Что…
— Тише, Кэтрин, — произнёс он, железной хваткой сжав мои плечи. Его голубые глаза впились в мои, а акцент стал более заметным, когда он заговорил тихим, настойчивым тоном. — Нет времени объяснять. Это Роман Тургенев. Ты пойдёшь с ним и будешь делать всё, что он скажет. С ним ты будешь в безопасности. Ты понимаешь?
Секунду я могла только смотреть. Затем я попыталась вырваться из его хватки.
— О чём ты говоришь?
Он не ответил. Вместо этого он подтолкнул меня к черноволосому мужчине, которого назвал Романом.
— Уведите её отсюда.
Мои протестующие возгласы оборвались, когда незнакомец приступил к действиям, железной хваткой схватив меня за плечо и потащив прочь из кабинета. Двое лакеев встали по обе стороны от него.
Внутри меня словно что-то щёлкнуло, шок сменился яростью.
— Отвали от меня! — я закричала, спотыкаясь и размахивая руками. Я выбросила свободную руку, целясь кулаком в лицо незнакомцу.
— У нас нет на это времени, — пробормотал по-русски один из мужчин.
Роман двигался как жидкость, уворачиваясь от моего удара и обхватывая меня за талию своей мощной рукой. Он оторвал меня от пола, его предплечье так глубоко врезалось мне в живот, что боль пронзила рёбра. Он зажал мне рот другой рукой и продолжил идти.
Я закричала, но сквозь его ладонь звук был едва слышен. Мои ноги болтались, как у тряпичной куклы. Не было ни спасения, ни возможности вырваться из его хватки. Мир завертелся перед глазами, как в тумане, а затем мы оказались снаружи. Мужчины перешли на бег, их шаги были пугающе бесшумны на бетоне, где я в детстве играла в баскетбол. Каждый шаг заставлял меня содрогаться, мой желудок скручивался, а глаза слезились. Когда к горлу подкатила тошнота, мы достигли роскошного чёрного седана.
Один из мужчин обогнул капот и запрыгнул на переднее сиденье. Роман рявкнул что-то, чего я не разобрала, другому мужчине, который с озабоченным видом распахнул заднюю дверь.
Моя тревога возросла ещё больше. Если эти люди беспокоились, то что, черт возьми, происходило? Было ли это ещё одно покушение на убийство? Мои воспоминания о первом были смутными, но это надолго потрясло моего отца. Возможно, эти парни были из секретной службы.
Но они говорили по-русски. В этом не было никакого смысла.
Роман втолкнул меня в машину и забрался сам. У меня кружилась голова, когда я отодвинулась на дальний край кожаного сиденья. Замки щёлкнули со зловещим стуком, и мы тронулись с места так быстро, что меня отбросило на спинку сиденья. Мимо проносились особняки, пока мы неслись по тихой улице.
Роман наблюдал за мной взглядом хищника. Он расстегнул пиджак, и его половинки разошлись, обнажив накрахмаленную белую рубашку и синий шелковый галстук. В тесном пространстве он казался ещё крупнее, его бёдра были раздвинуты, а широкие плечи наполовину растянулись на сиденье. Вблизи он оказался старше, чем я сначала подумала, с легкой сединой на висках.
Но вокруг глаз не
