Мара Вересень
Скандал в Академии монстров. Жена для чудовища
Пролог
Сцена первая, почти трагическая
— Сай… Сай… О, боги… Что это было, — задыхаясь от дикой смеси ноющей боли и наслаждения пролепетала я, едва переводя дыхание.
— Это любовь, детка. Это просто моя любовь, — тяжело дыша в шею ответил Сайлер, прикусил за мочку уха, вызвав волну дрожи в еще не отошедшем от экстаза теле и расслабленно обмяк рядом.
— Ты такая страстная штучка, Ами, — сонно урчал под боком Сайлер, уложив руку мне на вздрагивающий живот и чуть поглаживал его пальцами. — Ты ведь не соврала мне, детка? Это точно не в первый раз? Не хотелось бы лишних проблем.
— Каких проблем? — обмерла я.
В момент, когда тебя страстно целует в уголке первый красавчик Академии, звезда межфакультетского турнира стихий и почти выпускник Сайлер Гатто, кроме “Да” мозг мало на что способен. Именно таким был ответ на вопрос, не девственница ли я, в перерыве между поцелуями спустя неделю после моего наглого заявления, что такому заносчивому гордецу, как Сайлер, я не уступлю никогда и ни за что, будь он хоть в десять раз красивее.
Сплетни в Академии разлетаются со свистом. Гатто дважды пытался пригласить меня на свидание, караулил у входа в общежитие, бросал жаркие взгляды в коридорах и столовой, а потом просто прижал в угол, нагло захватил в плен мои губы и… сердце. Никаких авансов. Внезапно выскакивал, хватал, целовал до дрожи в коленках и так же стремительно исчезал. До вчерашнего вечера. Поймал, стиснул в объятиях, сказал, что у него от меня крышу сносит, что изнемогает от любви, спросил про девственность и добавил, что придет вечером после десяти, и я стану только его. Если я вдруг передумаю, можно просто не открывать.
Лучше бы не открывала. Лучше бы уснула мертвым сном, оглохла, ослепла или вообще ноги моей не было в этой Академии, но сюда меня устроил отец, строго предупредив, что этот шанс — мой последний.
— Каких проблем, Сай? — повторила я, предчувствуя грядущий и уже нависающий надо мной очередной катаклизм.
— М-м-м? — муркнул парень и спохватился. — Зараза. Чуть не уснул. Спасибо за сладкие мгновения, крошка, — притянул меня к себе и жарко поцеловал, — но мне пора, нужно успеть, пока комендант…
И тут дверь в комнату распахнулась.
Я взвизгнула, натягивая одеяло до бровей, но все явившиеся, включая комендантшу, декана Олли в темном халате и чепце и соседку из комнаты слева, гадкую завистливую стерву Алану Фирст и так всё прекрасно поняли и дорисовали.
— Леди Бредли! Какое немыслимое аморальное поведение! Адепт Гатто…
Мадам Олли старалась отводить глаза от голой груди Сайлера, но удавалось ей это не очень хорошо.
— Немедленно оденьтесь, — немного хрипловато, наверное со сна, проговорила она сводя брови построже, — и подите вон из женского общежития!
— А вы, леди, — вновь почтив меня вниманием добавила декан, — не смейте покидать комнату, пока за вами не придут.
Рано утром вместо занятий я отправилась в кабинет ректора Листа. Впервые за два года я видела его так близко. В кабинете, кроме главы Академии, присутствовали также мой отец, отец Сайлера и сам Сайлер.
Лист в ведущейся дискуссии не участвовал, говорили отцы.
— Вы отказываетесь? Я верно вас понимаю? А если она беременна?
— Вот когда окажется, что беременна, и окажется, что от моего сына, тогда и поговорим, а сейчас…
— Но моя дочь опозорена!
— Это ваши проблемы.
— Господа, — напомнил о себе ректор, — в наших общих интересах будет не выносить историю за пределы Академии. Пусть молодые люди выйдут, а мы обсудим.
Мы вышли. Зачем меня вообще сюда позвали, если тут же выйти велели?
— Сайлер? Что теперь будет? — я с надеждой посмотрела на черноглазого сердцееда, но тот лишь безразлично пожал плечами.
— Мне? Ничего. Можно подумать, ты первая.
— Но ты первый! — возмутилась я, чувствуя, как подкатывает к горлу позорный плаксивый комок.
— Поздно врать, детка. Мы мило провели ночь, но это все, на что ты могла претендовать.
Затем он просто вышел, а я осталась одна в пустой приемной с полным осознанием ямы, в которую сама же радостно и запрыгнула.
— Амантис Розалия Бредли! — удрученно проговорил отец, выйдя от ректора. — Как вы могли?!
Удерживать комок стало невыносимо, слезы хлынули градом.
— Он обещал, что я стану только его-о-о-о, — размазывая по лицу косметику, рыдала я. — Он говорил, что лю-у-у-у…
Я вообще редко разводила сырость. Исключительно по делу. Но дело было как раз стоящее, чтобы не просто слезу уронить, но и основательно повыть.
Пролог
Сцена вторая, почти комическая
Сцена вторая, почти комическая.
Хуже наказания, чем притащить меня на прием перед тем, как отправится домой, в наше поместье в Райтоне, отец и придумать не мог.
— У меня голова болит! — попыталась отговориться я, желая остаться в номере гостиницы, но родитель был неумолим.
— Нужно было сказать это вашему любовнику, леди, а теперь извольте прекратить нытье и вести себя как положено, пока я пытаюсь спасти остатки вашей и своей репутации.
Вот и все. А голова действительно болела. Куда сильнее разбитого сердца. Поэтому я, станцевав с унылым субъектом, имя которого забыла буквально спустя минуту, как отец мне его представил, помелькала среди гостей и под прикрытием колонн и портьер сбежала из бального зала.
Рядом нашлась библиотека, в где было достаточно темно, тихо и имелся удобный диван с мягкими бархатными подушками с кисточками на концах. Единственным недостатком дивана была его длина. Даже невысокая я не вместилась целиком, а ноги хотелось вытянуть. Пришлось устроиться наискосок, водрузив избавленные от туфель пятки на пуфик.
Доносящиеся издалека приглушенные звуки музыки убаюкивали, я закрыла глаза и поддалась дремоте. Тихо, крадучись, мягко ступая по ковру библиотеки пришел сон, запнулся впотьмах о пуфик, невнятно ругнулся и рухнул на меня, обдав запахом дорогого одеколона.
Я сдавленно вякнула. Упавший был тяжел, длинные волосы отбрасывали густую тень на лицо. Падение для него было такой же неожиданностью, как и для меня. Пока он сообразил, что к чему, умудрился облапать руками все, что можно было и что нельзя. Я тут же постаралась избавиться от внезапного соседа по дивану, но только усугубила ситуацию, нечаянно толкнув мужчину коленкой куда-то не туда и вызвав новое обрушение.
— Демоны! Хватит елозить! — злобно и горячо прошипел он мне в зону декольте, приподнимаясь на локтях, его колено нагло
