de quo ludunt venti.
Вот мое начало.
Словно листик малый».
ПРЕЛЮДИЯ
В полночь в глубоком безмолвии леса раздался звук, которому там неоткуда было взяться.
Мужчина поднял голову и постарался сдержать хриплое, затрудненное от напряжения дыхание, чтобы прислушаться.
Подождал.
Тишина.
Поплевав на руки и готовясь вновь приняться за работу, он усмехнулся. Это все его воображение. Или, может, какая-то ночная тварь, совсем безобидная, покинула свое жилище. А его волнение плюс все эти мрачные россказни о Великом лесе довершили дело.
Покачав головой и дивясь собственной глупости, он возобновил свое занятие. Мешок уже стал приятно увесистым; еще немного, и…
Снова послышался тот же звук.
На этот раз он длился дольше.
Мужчина выпрямился. От изнурительного труда на лбу выступили капли пота; неожиданно спина похолодела, а влажная кожа покрылась мурашками. Как прозрение, в голове мелькнуло: «Не в добрый час я здесь оказался». В душе словно проснулось какое-то темное и древнее воспоминание. С мучительным страхом он осознал, что лесные заросли — неподходящее место для пребывания в полночь. Никто не отваживался ходить сюда в это время, и на то были очень веские причины.
Мужчина решительно оборвал эти страшные мысли, прежде чем они лишат его самообладания. Осторожно положил топор, которым рубил толстые корни и комель поваленного дуба, выбрался из ямы, вырытой им под величественным вековым деревом, собрался с духом и пополз, прячась в зеленом ковре стелющихся растений, в ту сторону, откуда доносился таинственный звук.
Потому что если кто-то дурачится, развлекаясь за его счет, — что ж, он даст ему понять: это совсем не смешно. А если Сиф и Юэн (проклятье на их глаза!) подкрались и следят за ним — за ним, мозгом всей затеи! — тогда он им покажет, он…
Звук стал громче, он упрямо нарастал, так что мужчина уже не мог не замечать его и не мог уверить себя, что это розыгрыш Сифа и Юэна.
Сиф и Юэн не сумели бы издать подобный звук. И вообще, с трудом верилось, что какой-либо человек был способен на это.
Мужчина остановился и замер на месте. А в тот миг, когда монотонное, странное, жуткое бормотание, казалось, подмяло и поглотило его, он перестал не только двигаться, но и думать.
…И вдруг почувствовал, что улыбается. Ах, но какая славная песня! Похоже на церковный гимн, на чудесную мелодию, исполняемую монастырским хором, только еще лучше. Словно поют ее не мужчины и женщины, а далекие холодные звезды.
Почти не осознавая, что делает, мужчина снова стал двигаться вперед. Только теперь он больше не пробирался тайком через заросли — очарованный, он подчинился призыву, который вряд ли был доступен его пониманию. Расправив плечи, высоко держа голову, он шагал мимо древних деревьев, через молодую зеленую поросль, к открытому пространству, которое видел впереди.
И вдруг остановился как вкопанный.
Широко распахнув глаза, с пересохшим ртом, он, не отрываясь, смотрел на невероятное зрелище. Полная луна сияла прямо над поляной, и место действия, словно нарочно, было залито ее ярким светом. В бесконечном изумлении мужчина водил глазами из стороны в сторону.
Раньше он никогда не верил этим россказням! Отмахивался от них, как от бестолковой болтовни глупых старух. Таких, как его родная мать. А позже — жена, что вечно пыталась отговорить его от вылазок в великий Уилденский лес, особенно по ночам. Она ворчала без остановки, пока не получала доброго тумака. Но даже когда он лупил ее — в этот, последний раз он сломал ей нос, — она продолжала бухтеть. Мол, не ходи туда, это опасно, мало ли что может случиться, а что если вдруг…
Ха! Он ей покажет! Ей и остальным! Они сразу заткнутся, когда узнают, что он тут обнаружил!
Но в любом случае, даже если в старых легендах и есть доля правды, на деле все оказалось совсем не так. Разве он не стоит здесь в эту самую минуту? Разве не видит все своими собственными глазами?
Ладно, он им растолкует! Провалиться ему на этом месте! Уж он…
Внезапно мужчина ощутил устремленный на него взгляд. Ощутил столь явственно, словно его ударили. Хвастливые мысли внезапно оборвались, и одно-единственное слово пронзило его оцепеневший разум. Оно сорвалось с уст, как вопль агонии: «НЕТ!»
Повернувшись, он помчался прочь от поляны, перепрыгивая через кусты ежевики и кочки густой жесткой травы. Он бежал, тяжело дыша, хватая ртом воздух, спотыкаясь, и слышал за спиной звуки погони.
На бегу мужчина украдкой бросил быстрый взгляд через плечо.
Никого.
Никого? Но он же слышал!
Изо всех сил напрягая мышцы ног, мужчина продолжал бежать. О Боже, но теперь ОНО — они? — казалось, было повсюду вокруг него. Бесшумно, тайком, зловеще ОНО окружало его таким ощущением угрозы, что его хриплые вздохи и всхлипывания превратились в возгласы ужаса.
И он по-прежнему никого не видел!
Сердце бешено колотилось, ноги и легкие были словно в агонии, но мужчина все подгонял и подгонял себя. Сколько он пробежал — полмили, милю? — он понятия не имел. Деревья стали тоньше. Ах, ну да, конечно! Еще чуть-чуть — еще совсем немного! — и он окажется на открытом месте — на травянистой опушке этого страшенного леса, в чистом холодном сиянии луны…
Впереди забрезжил свет. Мужчина бежал, изнемогая от отчаяния, а мир за пределами леса безмятежно спал. Когда мужчина миновал последние деревья-исполины, он даже смог увидеть крест над церковью аббатства Хокенли.
«Боже, помоги мне, Боже, помоги мне, Боже, помоги мне», — бормотал мужчина до тех пор, пока слова не потеряли смысл. Внезапно он оказался на опушке, и после темноты под кронами деревьев ему показалось, что от луны было светло, как днем.
Ах, слава Богу. СЛАВА БОГУ!
Теперь он спасен, и…
Но что это? Где-то рядом, совсем близко — тонкий свист… Ближе, еще ближе…
