SilverVolf
ФЕСТИВАЛЬ ФАЛЬШИВЫХ ЛУН
Всю нашу деревню разнесли. Убили под корень. Понастроили идиотских небоскребов. Противно. Я живу на пятом этаже, не так уж и низко и, созерцая пейзаж, не нахожу в этом апофеозе градостроительства никакой радости.
Какая была дервенька! Какой был милый магазинчик, где продавалось все — от батона до куска сырого мяса. Можно было, впрочем, и жареного купить. С картошечкой, тоже, естественно, жареной.
И — вот ведь самое наслаждение-то! — можно было выпить томатного сока за десять копеек. Соли клади, сколько хочешь. А за одиннадцать — молочный коктейль. Я раздобыла рецепт: Молоко — 100 г, мороженое — 25 г, сироп (шоколадный, кофейный, плодовый натуральный или ягодный натуральный) — 25 г. Приложили таблицу. По выходу, однако, стакана в 200 г (они меряли в граммах, как летчики измеряют количество топлива в тоннах) не получается. Все дело в том, что граммы никогда не удастся перевести в миллилитры.
И пес с ним.
Магазин был архитектуры попросту невероятной. Торговый зал в полуподвале. Нужно было спуститься аж на три ступеньки. Огромная ручка двери, омедненная. Узорчатые прибабахи вокруг креплений. Дизайна в Совдепии не было, говорят. Да идите вы на хуй.
Спустившись, первым делом я, конечно, шла налево, к соковому отделу с тремя конусами на изрядное количество литров и доброй полной тетенькой-продавщицей. Выпивала. Затем шла дальше, к хлебному отделу. Хлеб! Настоящий хлеб, а не эта дурацкая порнография в полиэтиленовых пакетах. Его можно было пощупать вилкой.
Правее была моло́чка. Чего там только не было! Молоко, кефир, ряженка, ацидофилин, сливки, сметана и вообще все, что хочешь. Дальше — отдел консервов. Еще правее, если двигаться по часовой стрелке — рыбный отдел. В ледяном мареве прозрачных холодильников валялись тушки странных, непонятных созданий океана. Подняв морды, мертвые, они словно пытались мне что-то сказать. Это слегка пугало. Я шла дальше, в мясной, а перед ним был колбасный; похоже, мерчандайзер, как принято теперь выражаться, то есть по-русски — товаровед — обладал изрядным чувством вкуса и юмора. Портрет жалкой плачущей свинки в обрамлении сосисок весьма меня забавлял. Дальше было самое что ни на есть натуральное мясо — это меня радовало лишь в эстетическом плане. В нашей семье мясо не очень-то одобрялось. Не могу сказать, что мы были вегетарианцами — нет, конечно, но мясо ели лишь иногда, по праздникам. Это было вызвано отнюдь не экономическими причинами — просто не очень оно нравилось, мясо, вот и все.
А за магазином была самая настоящая деревня — деревянные двухэтажные домишки. Ни много, ни мало, а были, как минимум, две довольно-таки длинных улицы. Может, и три.
О, что это были за улицы!
Хоть у нас и так называемый город, этот деревенский фрагмент вписывался весьма изрядно в архитектурный стиль нашего поселения. Он был, как-то, что ли, органичен. И по-своему красив. Вроде консервов «Завтра интуриста».
Как мне нравилось, разувшись, ходить по этим улочкам. По этим улочкам, ходя обнаженными ногами по холодной земле. Ведь не было никакой современной галиматьи в виде дурацких двадцатипятиэтажных небоскребов в конце перспективы.
Босая, я ощупывала каждый камушек, каждую мелочь на дороге голыми ногами. Мне было очень приятно. Эти деревянные домики... Тогда даже, как рассказывала мама, но я этого, конечно, не помню, некие содержали там кур. Как же, говорила мать, я неоднократно просыпалась от петушиного вопля. Но это еще что! По ее рассказам, маменьки, кое-кто тут баловался и с коровкой. Шутки прочь! Они ее доили. Мне, городской жительнице, все это было малопонятно.
Вот и сейчас мне захотелось разуться. Стянула чулки, да и трусы заодно. Пускай ноги отдыхают...
Любовалась бывшей улицей. Когда-то она имела название. То ли Георгиевская, то ли имени какого-то Джорджа — не помню.
А домишки-то подобломили. Снесли их, короче, на хрен. За двумя остатками домов я могла наблюдать из окна долгие годы, но, в конце концов, снесли и их. После того, как случился пожар. Пожар? Да это был не пожар, а поджог. Дома полыхали неоднократно. Видимо, кому-то из прежних жителей не давала покоя ностальгия. Со знаком минус. Как бы ни приспичило, думаю, не сто́ит оно того — устраивать дешевые теракты.
Было хорошо, светило солнышко. Я любовалась остатками улицы. Как же было забавно — и красиво! — видеть то, что не способны видеть другие. Словно видеть обелиск в восьми километрах отсюда. Такой чудовищно одинокий, заброшенный, всеми забытый скромный памятник, напоминающий о том, что некие довольно толковые парни отдали свои жизни во имя того, что б мы ловили свой маленький кайф. Они не думали об акциях, скидках на колбасу в «Пятерочке». Они просто воевали за то, чтобы мы, сволочи, пользовались благами цивилизации так называемой. И мы будем ими пользоваться, похабно хихикнула я.
Апрель! Самый конец апреля! И эта жалкая парочка домов — вполне симпатичных, впрочем. Я тут живу — здесь, в моем районе. С этой фигней на первом этаже — вот выверт архитектуры! Это надо же додуматься — сделать балконы на первом этаже. То есть привет, друзья, я всегда вам рада. А того, что так называемые друзья могут являться и недругами, архитектор почему-то не учел. То есть, конечно, все-то он учел и был вовсе не таким дураком, как можно сгоряча подумать. Но странно, как-то странно.
Меня утомили собственные размышления. Я решила наслаждаться солнцем.
Солнце! О, как я соскучилась! Ласковое солнышко! Я так стосковалась по тебе за эту дурацкую зиму, черт бы ее побрал. Солнце! Не палящее в июне, не убивающее в июле, не удушающее в августе — то самое апрельское светило.
Мы, однако, северные люди и знаем, как переворачивается погода. После разрыва туч, в котором нет-нет да и проглянет кусочек желто-белого огня, совершенно внезапно начинает падать снег, и нам не остается ничего иного, как, сидя дома, пить горячий чай и перечитывать стихи любимого поэта.
Я вытянула ноги, и это было приятно. Хотя и холодновато. Апрель, чай, еще не лето.
И тут произошло то, чего я опасалась. Туча закрыла солнце. Плотно. Небо, такое красивое, с фактуристами рельефными облаками стало монотонно-серым, не было видно ни одного просвета. Надо бы чесать на хату, подумала я. Не нравится мне такая погода.
Ко всему прочему еще и
