Пролог
30 августа, 1948 год.
Секретный полигон «Б» под Владимиром
Его считали колдуном, чтецом мыслей, жестоким и вероломным правителем, меченным дьявольской метой, и ужас, который он внушал людям с нечистой совестью, казался частью его существа, темным облаком, скрывавшим его истинное лицо. В его словах и в его молчании искали скрытый смысл, и непременно угрожающий. Его улыбка леденила сердца, а морщины вокруг глаз напоминали прищур стрелка.
Непроглядный покров окутывал начало его пути; истинная дата его рождения не оглашалась, а официальная была назначена им самим по забытому канону древних мистерий.
Вершить и заключать – эта формула древних магов была избрана им как тайное кредо, и он вершил Историю и заключал тех, кто мешал ее вершить…
Познав суть магии, он научился извлекать силу из разности противоположных начал: из страха и обожания, из животной ненависти и слепой любви, из созидания и разрушения и даже из разности мужского и женского, когда разделил школьное обучение мальчиков и девочек. Казалось, он сумел взнуздать само Время и направить его бег в далекое будущее. Он отменил соху и запряг атом, при нем маховик Истории набрал бешеную скорость. Он готовил рывок, настоящий прорыв в эпохах, и вместо огня и пара возгонял человечий дух, поднимая его к невиданным прежде героическим высотам.
Он ставил вечное выше временного, дух выше плоти и не боялся пускать кровь. В Крыму и на Кавказе есть мрачные, сырые пещеры, полные звериных и человечьих костей. Эти древние жертвенники называются Эль-коба, и он принял имя Коба, еще не ведая о роке этого имени. Будущий маг, а тогда еще юноша, влюбленный в книги, он видел жизнь сквозь разноцветный кристалл легенд и романтики, но было и еще кое-что в его темной и глубокой душе.
Еще в гимназии он научился драться с жестким остервенением, как маленький демон, чуть позже его идеалом стал благородный красавец разбойник Коба из нашумевшей повести «Отцеубийца». Подражая любимому герою, он начал свой бунтарский путь как революционный грабитель. Размахивая револьвером, он останавливал почтовые кареты и отнимал у чиновников саквояжи с деньгами. Так он очутился на подстилке из гнилой соломы в Кутаисской тюрьме, там он впервые узнал настоящее страдание и получил подлинное знание о природе человека и сути жизни. Нищий старик, дервиш, умирающий от гнойных язв, открыл ему невидимое устройство мира и тайный язык птиц, он рассказал ему о земле сияющей Власти – северной Долганиде, где в зимней пещере нарождается юное солнце. Там одаривают судьбой Избранников и Предреченных, и, слушая его слабый голос, он впервые увидел себя среди снегов и елей не вершине покатой горы, похожей на выгнутую спину кита, она так и звалась – Кит-Кай…
Прозрение сути Истории пришло к нему внезапно: в основе всего лежит металл! И он превратил страну в гигантскую кузницу, в жаркую мастерскую, в доменное пекло, где стальные мускулы ковали, мяли и плавили железо, отливая невиданный доселе монолит из бурых железняков и червонного золота, из крови и подземной магмы, из ртути и свинца, из воли и власти.
Как волхв или провидец, он возвестил людям новую формулу жизни – священное чувство Родины и вдохновенный труд во имя ее, он возродил культ земного плодородия и приравнял подвиг материнства к пути воина. Он подарил простому дворовому мальчишке мечту о крыльях и научил его летать!
Это новая вера нуждалась в очищенном от инородных примесей и облагороженном человеческом материале, и он знал, как перековать ржавую руду в гибкую звонкую сталь!
В пышных панегириках его называли волшебником, преобразившим земные недра и расцветившим саму преисподнюю уральской яшмой и малахитом, сиянием хрусталя и дивными мозаиками, звездами и золотыми колосьями. О том, что подземелья московского метро на деле были великолепной копией подземных храмов Митры и тайным алтарем неведомым богам Долганиды, не ведал никто.
Он возводил свою империю из руин древних деспотий на расколотом камне Белого Царства. Он и был Красным Монархом, магом-коммунистом, и духовным Царем, венчанным на тайном соборе в недрах Рудных гор в самом начале Железного века…
Вороненая броня ЗИСа раскалилась на полуденном солнце. В салоне пахло надушенной кожей и ваксой от сапог охранников, но он так и не опустил пуленепробиваемого стекла.
Автомобиль затормозил за воротами военной базы. Он вышел, не дожидаясь торопливой помощи ординарца, и огляделся вокруг, прикрывая глаза от слепящего солнца, точно отдавал салют светилу.
Это место на русской равнине было выбрано им не случайно. Тот, кому дано читать тайные знаки, не мог пройти мимо города с названием Владимир. Владеющий миром или владеющий мерой? Оба эти значения сливались в волшебной амальгаме грядущего.
Вытоптанная травяная поляна между бараками, столовой и лабораториями кишела рабочими и военными.
Люди двигались нервно, как встревоженные муравьи, они пробегали проторенными тропами, перебрасываясь короткими словами-паролями и стремительными взглядами, и в этом сплаве сил, в этом броске к единой цели чудилось движение единого разума. Все они, как пальцы, собранные в кулак, готовили удар невиданного оружия, боевого топора, рассекающего миры до основания, до первородного ядра, до огонька жизни, теплящегося в золотом яйце Времени.
Ординарец достал из багажника ЗИСа трофейный немецкий кофр, вынул из его недр небольшой стальной шар, проверил маркировку и передал Верховному.
Шар был невелик и покрыт старой окалиной, на ободке были выбиты процентный состав сплава и клеймо завода-изготовителя, но внутри, под стальной скорлупой, зрел таинственный зародыш, тлела его Жизнь, спала его Надежда.
Надежда… так звали женщину, посланную ему роком, – Деву, которую он спас из горной реки, вырвал из ледяных потоков, но так и не смог овладеть ее душой. Однажды во время ссоры она в своей женской горячности назвала его Кощеем, точно ударила в сердце острой иглой, и он задумался над тайной этого имени и стал читать дочери сказки о скупом старике, влюбившемся в юную красавицу. Кощей – бессмертный властелин вечности, мудрый хранитель и консерватор, и время Кощея – богатство. В этом стальном шаре тоже дремлет тайна Времени и Власти…
Охрана на несколько минут удалила из зала всех участников эксперимента. Пройдя по внезапно опустевшему подземелью, он бережно положил шар на нефритовую платформу, поправил прицел рефлекторов и задумчиво коснулся объектива камеры рапидной киносъемки: все шаги эксперимента фиксировались.
Сквозь узкое окошко бункера он мог наблюдать за всем происходящим в лаборатории. Гудели провода, хлопали электрические разряды, тряслись в ознобе стрелки приборов и выплясывали прихотливый танец самописцы. С шипением погасли несколько ламп, не выдержав гигантского напряжения. Ради этого эксперимента всякий раз обесточивали город Владимир и окрестные села, хотя в лесу, рядом с лабораторией, была построена своя стационарная электростанция, но ее мощности хватало лишь на первые минуты эксперимента.
