Елена Миронова
Колодец
Солнце, палящее солнце. Огненный диск, напоминающий око древнего дракона, с ненавистью взирающего с небес на выжженную его дыханием землю. Только солнце, только писок. И одинокая фигурка, бредущая по этому бескрайнему песчаному морю. Кто ты, человек? Что делаешь в этом краю отчаяния и безнадёжности?!
…Перед глазами всё плыло, сознание мутилось. Он шёл уже несколько дней, спал урывками, подложив под голову котомку, потом просыпался и снова брёл под этим неумолимым палящим солнцем, загребая ногами песок. Последние припасы кончились ещё вчера, хотя он и растягивал их как можно дольше, отщипывая крохи, только когда бунтующий желудок настойчиво заявлял о себе, угрожая начать переваривать самого себя. Вода закончилась ещё раньше, и это повергало путника в настоящее отчаяние. Губы высохли и потрескались, словно эта высохшая земля под ногами.
«Я не умру! — шептал он то ли сам себе, то ли этому белому, выгоревшему небу, то ли богам, которые не желали слушать его жалобы. — Я сумел вырваться из подземелья, ускользнул под носом у тирана, я толь-только поверил в обретённую свободу! Я не умру!»
Пить хотелось уже так отчаянно, что возникший посреди песчаного моря заброшенный колодец он поначалу принял за игру воображения, за один из миражей, о которых ему рассказывали старики там, в темнице. Однако колодец действительно существовал. В этом он убедился, почти упав на его край и цепляясь руками за высохшие от времени и жары брёвна. Колодец был замшелый, изрядно подгнивший, так что поначалу его даже взяло сомнение: да осталась ли там хоть капля вожделенной влаги?! Однако ноги уже сами несли его к колодцу, рука потянулась к железной ручке, и ведро — о чудо — оказалось на месте. А там, глубоко, матово блеснула вода! О-о-о, это было как награда за бесконечные дни его мытарств и испытаний! Даже там, в подземелье, узникам давали воду, грязноватую, со вкусом болота, но её было вволю! У свободы, которую он выбрал, был вкус искусанных до крови, пересохших губ. Теперь, глядя на воду там, внизу, он поверил, что выиграл.
— Я не умру! И я свободен! — торжествующе прошептал он пустыне, солнцу над головой, беснующимся где-то там в бессильной ярости тюремщикам.
Ворот со скрипом подался, проржавелая цепь стала виток за витком разматываться, и вот уже он тянет потяжелевшее ведро обратно, торопя тот момент, когда можно будет прильнуть сухими губами к воде и пить, пить, пить без остановки. А потом он наполнит фляги и двинется дальше. Но сейчас главное — напиться и немного отдохнуть.
Рывком он подтянул ведро и установил его на краю колодца. Наклонился и подмигнул своему искаженному водной гладью отражению, потянулся к нему губами, словно желая слиться с ним в страстном поцелуе… И упустил момент, когда черты его отражения поплыли, исказились, и невероятная в своей уродливости маска, обретая объём, метнулась ему навстречу!
Из ведра взметнулись две чешуйчатые, покрытые струпьями костистые лапы и цепко обхватили его за шею, притянув поближе к неверной водной глади. Это было что угодно, только не человек! У человека, даже самого уродливого из живущих, не может быть таких огромных, выпуклых, горящих вечно голодным огнём глаз!
Он попытался закричать, но его рта уже коснулись ледяные, мертвые губы чудовища, он ощутил смрадное дыхание. А потом всё потеряло смысл, и этот испепеляющий зной, и чувство обретённой свободы. Он даже не успел понять, что умирает… Тварь одним глотком выпила из него все жизненные соки, всю его суть, и рядом с колодцем упало уже бездыханное тело.
Мерзкая, покрытая наростами тварь, кряхтя и поскуливая, выбралась из ведра и зашлепала к тому, что еще минуту назад было человеком. Поднатужившись, Оно перекинуло путника через край колодца, и глухой всплеск возвестил о том, что никто и никогда не узнает, как закончил свой жизненный путь ещё один странник, в недобрый час решивший напиться воды из колодца, превращённого древней злобной магией в ловушку. Насытившаяся тварь, довольно урча, выплеснула воду из ведра, аккуратно пристроила его на место и нырнула обратно, в привычную прохладу и темноту…
Теперь у нее было достаточно сил, чтобы ждать следующую жертву.
