1. Марьяна. На те же грабли
Главный врач, весь съёжившись и подобравшись, осторожно вышел из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь.
Марьяна и Денис остались одни. Несколько минут они сидели молча, не двигаясь, не глядя друг на друга, устремив взор каждый прямо перед собой. Казалось, помещение наполнилось взрывоопасным газом, который мог сдетонировать от любого брошенного слова или неосторожного движения.
По венам циркулировал адреналин, заставляя сердце оглушительно стучать и рваться из груди. Зачем он здесь? Как получилось, что они вновь столкнулись? Случайно? Или всё- таки нет? Как вообще военный хирург высочайшей квалификации с боевым опытом оказался рядовым экспертом страховой компании? Ведь он же штучный товар. После увольнения из армии такой специалист должен быть нарасхват. Неужели никто не предложил работу получше?
Денис осторожно повернулся, и от скрипа кресла Марьяна непроизвольно вздрогнула. Подняла взор. Взгляды встретились. В его темных глазах — абсолютный мрак. Тихая, тщательно сдерживаемая злоба. Адский огонь, пожирающий изнутри. Боль, обида и жажда мести. Как-то узнал? Догадался?
Нет. Это невозможно. Ты просто себя накручиваешь. У него не будет доказательств… Свидетелей нет. По документам всё чисто… Спасибо отцу. Генерал Королёв, как всегда, был мудр и дальновиден… Ледяным взором Марьяна уставилась в черные глаза напротив. Уверенно. Холодно. Всё, Орлов. Твои чары больше не действуют. Мой страх сильнее… Когда есть, что терять, инстинкт самосохранения перебивает все остальные чувства.
— Так и будем молчать? — стараясь придать голосу абсолютное равнодушие спросила она, — Давай работать, Орлов. Я не собираюсь засиживаться в этом прокуренном кабинете до второго пришествия. Какие истории ты уже просмотрел?
— Что, даже не спросишь, как у меня дела? — саркастически поднял бровь Денис.
— И так вижу, что неплохо. Часы примерно за полмиллиона. Ремень чуть подешевле.
Марьяна придирчиво окинула мужчину оценивающим взглядом. Надо отдать должное, всё так же хорош. Виски слегка тронуты благородной сединой. Рановато, но это абсолютно его не портит. Широкие плечи, легко угадывающийся под дорогой рубашкой рельеф мышц. Обручального кольца нет. Зато те же холеные руки, смотреть на которые можно бесконечно. А уж когда они обнимают… Да и запах гипнотизирует по-прежнему… Сейчас бы уткнуться носом в грудь, вдохнуть его хорошенько… Спрятаться в кокон этих рук и хотя бы пару минут ни о чем не думать… Вернуться в то самое пьянящее ощущение…
Чёрт… Что за дурацкие мысли, Марьяшка? Гони их прочь. Знаешь ведь, он опасен. Опять вляпаешься — уже не выберешься. Нельзя наступать на те же грабли. Все отмеренные на него силы ты истратила в прошлый раз. Вспомни, как было больно. Хватит с тебя. Да и думать теперь должна не только о себе… Соберись. Он — враг. Опасный и коварный. И его конечная цель — забрать то, что тебе дорого.
Не поддавайся чувствам, почему-то так легко всколыхнувшимся из глубин подсознания. Дыши глубоко и спокойно. А что сердце колотится, как бешеное, так это от духоты и сигаретного дыма… Май в этом году выдался очень жаркий…
Взгляд, оценивающе скользящий по мужчине, задерживается на груди. Там, где ворот рубашки расстегнут на пару пуговиц. Сердце делает кульбит и падает куда-то в пятки. Из горловины видна абсолютно не стыкующаяся с дорогим образом серебряная цепочка. Та самая, с потемневшим от времени и постоянного ношения, массивным серебряным крестом. Её подарком… Оберегом. Попыткой оградить от чего-то страшного.
Неожиданно. Странно. Волнующе. Не снял. Носит, несмотря на сильно изменившееся материальное положение… Это что-то значит? Или, просто, привычка?
Денис внимательно отслеживает направление взгляда. Как будто, немного смутившись, застегивает одну пуговицу. Тоже рассматривает её. Во все глаза. С головы до ног. Изучает. Губы кривятся в гримасе презрения.
— И давно ты стала оценивать людей по одёжке? По стоимости безделушек, в рублях? Отец научил, наконец?
— Жизнь, Орлов. Жизнь научила… Так, хотя бы понимаешь, чего можно ждать от человека…
— Дааа? Ну-ка, давай и я попробую… Сережки с брюликами. Колечко тоже. Камни чистые, но некрупные и не эксклюзивные. Тысяч триста в совокупности. Рублей. Часы — вообще дешёвка. Сирийское золото. Качество — шваль. Триста двадцать пять баксов. Тот араб на рынке просил триста пятьдесят. Но я сторговал немного. С деньгами было не очень… Что же ты ходишь в старье? Отчего Данил тебе ничего подороже и покрасивее не купит? Такой жадный? Не прогадала с замужеством, Марьяна? — в черных глазах вновь мелькнуло презрение.
— А сам- то почему носишь дешёвый серебряный крестик? — вспыхнула девушка, — Неужели за три года не нашел времени сменить на что-то более статусное?
— Это напоминание, — тихо проговорил Денис и сглотнул. Кадык дёрнулся в нервном движении, — О том, как жестоко можно ошибаться в людях…
Марьяна немного помолчала и прищурилась, рассматривая мужчину. И это говорит он. Человек, вырвавший и забравший с собой её сердце…
— Ты абсолютно прав. О таких вещах всегда нужно помнить… — девушка закусила губу, вновь посмотрела в эти черные глаза и отшатнулась. В них — тоска и боль. Море боли… Почему? Жалеет о своем решении? Так поздно уже… Прошло целых три года… Многое изменилось… И вообще, смотрит так, как будто именно она во всём виновата… Он. Тот самый. Единственный. Одним махом разрушивший её мечты…
Почему- то накатила усталость. Дикая, смертельная. В горле засаднило. Стало трудно дышать. Как будто внутри мешался камень или комок ваты…
Не смей, Марьяшка. Не хватало ещё при нем разрыдаться… Девушка медленно встала и подошла к открытому окну. Подставила лицо потоку воздуха и закрыла глаза. Не показывай ему свою слабость. Не имеешь права… Немного отдышавшись, она повернулась. Орлов, покачиваясь в кресле смотрел на неё странным взглядом. Как будто решал, что дальше делать.
— А ты стала ещё красивее… — задумчиво произнес он, — Пропала юношеская резкость… Появилась плавность, мягкость… Так обычно бывает, когда у женщины появляются дети…
Опасно! Почему он именно так построил фразу? Почему просто не сделал комплимент? Спокойно. Тебе нечего бояться…
— У тебя есть дети, Марьяна? — сверля горящим взглядом, прямо спросил он.
Пульс зашкаливает. Руки трясутся. Приходится убрать их за спину. Включаем внешнее спокойствие. Смотрим в глаза.
— Нет, Денис. Детей у нас с Данилом пока нет.
Он злобно усмехается и встаёт с кресла: — При чём здесь Данил? Я спросил про тебя. И только.
Хватаешься обеими руками за подоконник. Костяшки пальцев белеют. Смотришь ему прямо в глаза и язвительно улыбаешься.
— У меня нет детей, Орлов.
— Правда? — Денис становится рядом и тоже опирается на подоконник, испепеляя взглядом. Достаёт из кармана телефон, — А посмотри-ка сюда. Пару недель назад мой отец гостил в Ростове у своего старого армейского друга. И прислал мне пару забавных фото. На них — очаровательный маленький мальчик. Ему чуть больше двух лет от роду. И — подпись. "Вылитый ты в детстве." Всё бы ничего, но зовут этого самого армейского друга Андрей Михайлович Королёв. Ничего не хочешь мне рассказать, Марьяна?
