Евгения Ник
Измена. Вернуть любовь
Глава 1
Яна
— Дарио, прости, но всё, что я могу предложить, это дружба, — говорю виновато повару из нашего отеля.
За пять лет жизни в Италии моим хобби и бытовой необходимостью стало изучение местного языка. Не могу сказать, что полностью овладела им и свободно говорю. В голове бывает, до сих пор строю предложения, прежде чем сказать что-то вслух.
Надеюсь, Дарио поймёт меня правильно.
Мужчина опускает руку с букетом прекрасных роз вниз и отводит в сторону взгляд, кажется, что ещё немного, и из его больших шоколадных глаз прольются слёзы. Он закусывает пухлую губу и втягивает с шумом воздух. Ветер треплет его тонкую рубашку из хлопка, цвета “персик” и копошится в волосах, создавая свою версию причёски. Не зная, что ещё делать, как избавиться от затянувшейся паузы, легонько касаюсь его плеча и тихо шепчу:
— Прости…
Он тут же вздрагивает, сжимает букет, глядя на него, как на что-то чужеродное. Делает шаг в сторону, размахивается и швыряет его в Салернский залив. Переводит на меня взгляд и с надменной улыбкой говорит:
— Ты обязательно будешь жалеть, что отказала мне, ведь я готов был дарить тебе звёзды. Запомни, ты никогда не найдёшь мужчины лучше, чем я! — гордо вскидывает подбородок вверх, обходит меня и удаляется в сторону города.
Я так и остаюсь стоять у берега, наблюдая за тем, как букет медленно уплывает всё дальше и дальше. И наконец-то выдыхаю с облегчением.
“Смешной он”, — составляю мнение об этом мужчине, подхожу к каменному ограждению, упираюсь в него руками и, подтянувшись, усаживаюсь, чтобы любоваться красивыми видами летнего Салерно и его потрясающего залива.
Очередное признание, очередной отказ.
Отчего-то я нравлюсь итальянцам, и за последний год это уже далеко не первый новоявленный ухажёр. Был и мой учитель итальянского, и официанты отеля, в котором я работаю, и сосед в моём доме, где арендую квартиру, и даже пожилой почтальон! Вот только мне это совершенно неинтересно. А главное, непонятно, почему они обращают на меня внимание, ведь все пять лет я совершенно закрыта для мужчин. Более того, я им совершенно не верю.
Вот и сейчас, добрый, ранее всегда весёлый Дарио, после отказа моментально показал своё истинное лицо. А ведь мог как-то тактичнее…
В сумочке раздаётся трель телефона, но отвечать не спешу. И только когда попытка дозвониться до меня повторяется, открываю сумку и достаю сотовый. На экране высвечивается имя: “Сашка Белов”. Лицо трогает лёгкая улыбка, и я отвечаю на звонок.
— Да, мой повелитель и лучший в мире руководитель!
— Что начинаешь-то! Привет, Злато… вот, чёрт! Всё никак не привыкну к смене твоего образа. Вот и как мне теперь называть тебя?
Смеюсь в ответ. Да уж. Когда я сменила цвет волос и стала тёмненькой, Сашка долго “метал икру”, говоря, что я сломала облик невинного ангелочка. А мне и в радость. Не хочу больше ассоциироваться с наивной дурочкой, которой можно крутить, как захочется. Той Яны, которую избивал и всячески тиранил бывший муж, давно уже нет. Всё, что осталось от прошлой жизни, это фамилия, которую я не стала менять после развода. То, как я записана в документах, не имеет какого-либо значения. Важно лишь то, кем я являюсь сейчас.
Пять лет назад, безумно устав от постоянной слежки, скандалов и рукоприкладства мужа, я решила найти в лице своего охранника-водителя союзника. Потому что именно он находился со мной большую часть времени, и именно он докладывал почти обо всём супругу. Какая же я была тогда глупенькая, думала, что компрометирующее селфи нашего поцелуя, отлично подойдёт для шантажа моего охранника — Глеба Миронова. Нет, он действительно перестал сдавать всё обо мне моему мужу Алексею, но отнюдь не из-за страха. Совсем незаметно между нами начали витать флюиды, а позже я влюбилась в него.
На всю свою голову.
Но, как оказалось, Миронов был и не Миронов вовсе, а Нестеров. И появился он в нашей семье далеко не случайно, а с целью мести моему мужу Алексею, который грязными методами лишил отца Глеба процветающего бизнеса и практически всего имущества. А позже его родитель умер от продолжительной депрессии и истощения организма. Я хотела свободы, а Миронов-Нестеров мести. Так и сошлись два одиночества.
Ему требовались документы, доказывающие, что мой муж ведёт незаконный бизнес. И я помогла их достать. Да, сама решилась. Ведь после последнего избиения и поломанных рёбер, уже не могла терпеть издевательств. И в день рождения супруга мне удалось выкрасть ключи от его личных кабинетов и телефон, а потом передать всё тому, кого любила и кому слепо доверилась. Вот только есть один нюанс. Оказалось, что для меня нет места в жизни Глеба Григорьевича. Я лишь инструмент в его “игре”. Своего он добился, а наивная девочка Яна осталась лишь “выброшенным мусором”.
Первым, кого я увидела в своей “новой жизни”, оказался Саша, который каждый день настойчиво приезжал ко мне в больницу. Сначала я никого не хотела видеть, часто истерила и подолгу плакала. Ни мама, ни брат не могли пробиться ко мне, просто не выдерживали, лишь Белов старший с каким-то железным безразличием мог терпеть мои выбросы эмоций. Позже он пригласил ко мне психолога, за что, конечно, получил новую партию гнева.
Честно говоря, не скажу, что психолог сильно помог, но хотя бы исчезли истерики, правда, на смену им пришла полная апатия.
В день выписки мне было абсолютно всё равно, куда и с кем идти. Мама с братом приехали забрать меня в мой родной городок, однако появился Саша и после непродолжительной беседы с мамой, подошёл ко мне, положил руки на плечи и тихонько сказал:
— Яна, я поговорил с твоей матерью, оказывается, твои родители скоро должны улететь на лечение в Израиль. Мы бы не хотели оставлять тебя сейчас одну, поэтому временно поживёшь у меня.
Спустя две недели, моего проживания в квартире Саши, после ужина и его стандартных шуточек, он вдруг сделался серьёзным и спросил:
— Ты на вакансию из Италии почему не откликнулась?
