Елисавета Р
Самый ядовитый чай
Примечание: Обложка книги не является собственностью автора. Она была сделана с помощью искуственного интеллекта. Все шрифты были взяты из общего бесплатного доступа, автор не является их собственником.
Рувирос — ядовитый цветок, распространённый исключительно на территориях гор Великобритании. При чистом употреблении растения или неправильном приготовлении и последующем употреблении в лучшем случае рувирос калечит человека, оставляя инвалидом на всю оставшуюся жизнь, в худшем — приводит к летальному исходу.
Никто и не думал пытаться сделать из цветка нечто съедобное, пока одни особо пытливые особы не посетили маленький городишко, окружённый горами и холмистой местностью. Узнав о рувиросах от местных, им в голову пришла безумная идея о приготовлении цветков в чай. Эти люди стали первыми, кто научился выпаривать яд из растений, дальше изготавливая чай уже из безопасных лепестков и листьев. Чай из рувиросов имел воистину неповторимый, утончённый вкус и встретился критиками положительно.
С тех пор ущербный город не имеющий, ни трудовой, ни курортной, ни какой-либо ещё значимости, приобрёл своё назначение, став чайной плантацией.
1882 год, Англия.
Повозка подъезжала к месту назначения. Этому свидетельствовали очень мутные огни фонарей где-то вдалеке и еле виднеющиеся постройки. Сегодня с погодой не повезло, тучи разразились заливным дождём, по крыше ландо били ливневые струи, а вода, создавшая грязь, обеспечила трудности в проезде по размокшей земле и углубила дорожные ямы, от которых транспорт высоко подпрыгивал, следом с грохотом падая обратно. В этот момент все находящиеся внутри подлетали точно также. Абсолютно неприятный момент, но уже за почти дневную езду можно было привыкнуть. Привыкла и она. Правда всё ещё не могла отделаться от боли на запястьях из-за противно давящих грубых верёвок и обвязанной ткани на голове, закрывающей глаза и погружающей в кромешную темноту. Однако когда теряешь зрение, надо признать, все остальные чувства становятся гораздо острее и поэтому её раздражал каждый вдох и выдох едущего рядом надзирателя. Тем не менее свыкнуться с неудобствами условий ещё можно, но вот с тем, что назад ты возможно никогда уже не вернёшься? Тяжело. Ландо останавливается. Она слышит скрип открывшейся двери и крик кучера.
— Приехали, выходите! — следом за словами в повозке встаёт мужчина, полы слегка хрустят, как только его мощная фигура переставляет весь центр тяжести на них. Тот берёт девушку под локоть и тащит на выход. Неслыханная грубость! Это то, о чём она подумала.
— Идиот, откуда только у тебя, у простолюдина, есть такая дерзость так меня хватать?! — возразила она, вырывая руку из его хватки. Но попытки были тщетны.
— А ну молчать, уже осточертело твоё нытьё, — холодно ответил он, — Кем бы ты ни была, сейчас ты никто и подчиняешься моим приказам, — на что девушка лишь закатила глаза. Повязка скрыла это действие, возможно, в ней есть небольшие плюсы. Одетая в одну ночную сорочку, она могла прочувствовать всю непогоду на себе. Холодные брызги соприкоснулись с голой кожей, плечи покрылись мурашками, ноги слегка задрожали. Наконец с неё срывают повязку, за миг она приготовилась к испепеляющему глаза яркому свету, но когда ткани уже не было, она не поморщилась даже на секунду. Её доставили глубокой ночью. Не переставая мёрзнуть, она глянула на тепло одетого надзирателя и могла только завистливо думать: «Хорошо надзирателю — одет в куртку, тёплый кафтан и штаны». Повертев головой, девушка заметила большие железные ворота с деревянной табличкой сверху, гласящей «Гроувер». Название отдалось воспоминаниями в её голове. Верно. Это тот самый город, она уже знает о нём. Мужчина, всё ещё держа девушку под локоть, разговаривал с возничим о заселении в город.
— Да, конечно.… Сейчас только найду, куда повозку с лошадьми пристроить, — произнёс кучер, похлопывая кобылу, — и переночую где-нибудь. Завтра дальше поеду.
— Правильно, отдохнуть тебе надо. Я тут тоже ненадолго. Сейчас девчонку отведу, да сам заселюсь, — ответил мужчина, поглядывая на девушку. Та в свою очередь лишь молча злилась на такое непривычное непотребное отношение к ней. Распрощавшись с кучером, надзиратель повёл девушку вперёд, оставляя возчика позади.
Тащивший её мужчина больно сжимал и без того ноющую руку. Девушка снова не выдержала и нарушила тишину, сохраняя в своём голосе ясность и громкость, несмотря на усталость с дороги, холод и боль.
— Я замёрзла как чёрт, бегаю тут под ливнем в одних тапочках, да ночнушке. Ещё и ты со своей силищей тащишь, поумерь свой пыл, — не переставала храбриться она. В её ситуации ей стоило бы промолчать ради собственного благополучия, но её зловредность и гордость не оставляли другого выбора. Недоумённый приставник резко остановился и немного помедлив, обернулся к ней.
— Ты всё ещё смеешь свой рот открывать? — вопрошал мужчина грубым голосом, продолжая, — Бедненькая. Полушубок тебе на плечи накинуть, по ручкам погладить? — злостно, хмуря брови, бросался словами тот. Всё её нутро болезненно ныло, ещё не осознавая нового положения дел. Что теперь она никто и другие имеют право так себя вести с ней. Внешне она лишь возмутилась, открывая рот для парирования его слов, но мужчина опередил её, не давая вставить слово, сжал её руку сильнее, от чего она ойкнула, переключая внимание, — Лучше не заставляй меня выходить из себя и применять насилие, — после своих слов приставник отвернулся и, не умаляя прежней силы, повёл девушку дальше. Мужчина выглядел настолько грозно, что девушка испугалась и всё же решила послушаться. Делая шаг за шагом, та периодически наступала в лужи, разбрызгивая грязную воду на белоснежную кожу. Безразлично пробежавшись глазами по улочкам города, она отметила старые помещения и неровные дороги. Девушка сравнила более широкие дороги Лондона, величественно возвышающиеся постройки в викторианском стиле. Как сильно её новое местожительство контрастировало с прошлым. В голове пронеслось: «Лондон. Я скучаю». Под ногами раздался очередной всплеск воды.
Рувиросы не были опасны при контакте с кожей. Даже вкушая запах цветка, человеческий организм будет в добром здравии. И цветки не были прихотливы в своём выращивании, так что совокупность этих факторов сделала чайную плантацию успешной и процветающей. А та в свою очередь спасла умирающий город. Всё больше молодых людей съезжалось в населённый пункт ради выращивания и собирательства чая, женясь и рожая детей, тем самым разбавляя преимущественно старое население и увеличивая численность города. В следующее пятилетие город был
