Скайла Мади
Чернила и кость
ПРОЛОГ
Что определяет человеческую слабость? Одни измеряют страхом. Другие — силой. Я? Я определяю ее конкретным качеством — или качествами — которые мешают быть эффективным.
Например? Ты не присоединяешься к группе, пытающейся спасти свои жизни, когда у тебя есть ребенок, о котором нужно заботиться. Не помогаешь команде, а затем сдаешь их, как только понимаешь, что уже глубоко увяз.
Это слабость.
Поддаться давлению и сдать кого-либо, когда ты был тем, кто в первую очередь хотел быть частью острых ощущений ― слабость.
Джордан Хастел ― самый слабый человек, которого я встречала, и надеюсь, что Джай сдерет мясо с его костей.
Из-за него Череп заполучил меня.
Из-за него мой худший кошмар скоро станет явью.
ГЛАВА 1
Страдание
Джай
Этой же ночью после штурма…
― Здесь. Сюда. Сворачивай, ― приказывает Хасс, размахивая рукой перед моим лицом. ― Это ее дом.
Почему он все еще здесь? Как он может сидеть рядом со мной? Надо было оставить его в лесу. Я останавливаю машину на обочине. Деревенская лачуга ― единственный дом, по крайней мере, на пять километров в округе, и это меня раздражает. Я следую указаниям Хасса? После того, как он предал меня? Откуда мне знать, что внутри не поджидает Череп? Откуда мне знать, что это не засада?
Краем глаза я вижу, как Хасс тянется к дверной ручке. Быстро двинувшись, я ударяю по кнопке блокировки и запираю внутри.
― Джай…
Я тянусь к бедру и вытаскиваю пистолет, вжимая ствол между глаз придурка. Он поднимает ладони и поджимает губы, его взгляд смягчается от сожаления. Пистолет ощущается в моих руках слишком хорошо. Если бы он был живым, пули подрагивали бы в предвкушении, как и мои пальцы. Если я выстрелю в Хасса, облегчит ли это жжение мести в моем животе? Уменьшится ли черная дыра расплаты у меня в груди?
― Лучше бы это место было тем, как ты говоришь.
Он сглатывает, нижняя губа подрагивает.
― Так и есть. Это дом Ханны.
Мой палец дергается на спусковом крючке. Еще немного давления, и я всажу пулю глубоко в его двуличный череп.
― Джай, Тэд умирает, ― говорит Джоэл с заднего сиденья. ― Если мы потеряем еще немного времени…
― Как только Тэд окажется внутри и станет стабилен, я хочу, чтобы ты ушел, ― требую я, вонзая дуло пистолета в кожу Хасса. ― Если хоть когда-нибудь, когда-нибудь снова увижу твою рожу, я переделаю его клюшкой для гольфа, смекаешь?
Хасс стискивает зубы.
― Ладно.
Опустив пушку, я открываю дверь и выхожу из машины. Джоэл открывает заднюю дверь, я поворачиваюсь и обхватываю верхнюю половину тела Тэда. Закинув его безжизненную руку себе на шею, я вытаскиваю его из машины, кряхтя и принимая на себя его мертвый вес. Гравий хрустит под подошвами ботинок, когда Джоэл помогает Монике выйти из машины, а после помогает мне.
― Тяжелый ублюдок, ― стонет Джоэл. ― Когда он очнется, скажу ему, чтобы он перестал набирать массу.
Когда он очнется… если очнется.
Моя челюсть дрожит, ребра давят на легкие. Я качаю головой, не в силах думать о сегодняшнем вечере, о Тэде.
Хассе.
Черепе.
Эмили…
Опередив нас, Хасс вбегает вверх по хлипкой деревянной лестнице, поддерживаемой штабелями из шлакоблоков. Он быстро стучит костяшками пальцев по потертой москитной двери, толстая деревянная дверь за ней открывается. Хасс что-то бормочет человеку за ширмой, и не проходит и секунды, как плотнее запахивая свой белый халат, из дома выбегает девушка. Ее паника витает в воздухе, и это как дефибриллятор у моей груди.
― Тэд? ― Луна отражалась на ее черных волосах, дико метавшихся позади нее, а босые ноги ударялись об острые камни. ― О боже мой! ― Она резко сокращает расстояние и обхватывает ладонями лицо Тэда, поднимая его к себе. ― Что случилось?
― Его подстрелили, ― говорю я.
Дикие, темные глаза Ханны встречаются с моими, и я вижу это… она винит меня. А почему бы и нет?
― Тащите его внутрь.
Она вскакивает на ноги и бежит к дому. Мы следуем за ней, ступеньки на крыльце прогибаются и скрипят, пока мы поднимаемся по ним.
Внутри Ханна бросает белую простыню на кухонный стол и жестом показывает нам положить Тэда на него. Пока мы с Джоэлом поднимаем его и устраиваем на столешнице, Ханна открывает третий кухонный шкаф, тот, что внизу, рядом с духовкой, и достает большую медицинскую сумку. Бросив ту на пол, она смотрит на Хасса, ее щеки влажные от слез. Она рассержено смахивает их.
― Достань из шкафа мою хирургическую сумку и поторопись.
Хасс исчезает, а Ханна подходит к Тэду, отталкивая меня с дороги.
― Ты думаешь, он…
― Не знаю, ― огрызается она. ― Не знаю, умрет ли он. Не знаю, смогу ли спасти его. ― Одинокая слеза скатывается по ее щеке, блестя на гладкой темной коже. Девушка поворачивается к Монике, которая неловко мнется у входа на кухню. ― Ты никогда раньше не помогала хирургу, да?
Моника качает головой, жесткие светлые волосы падают ей на лицо.
― Нет, мэм.
― Ничего страшного. Просто делай, что я тебе говорю, хорошо?
Моника отступает, обхватив себя тощими руками.
― Не думаю, что смогу…
― Я могу помочь, ― вмешиваюсь я, шагнув к Тэду.
Хасс входит в комнату, неся здоровой рукой большую черную сумку.
― Ты уже достаточно сделал. ― Ханна кладет руку на грудь Тэда. ― Сначала Джордан, теперь Тэд? Сколько еще людей ты втянешь в свою проблему?
Я вздрагиваю, когда Джоэл делает шаг вперед.
