Эйрин Фаррон
Вечер с Элиасом
1
— Ну, как? Все в порядке?
Голос с едва уловимыми механическими нотками разнесся по просторной светлой комнате. Тело робота, лишенное рук и ног, было пристроено на особой подставке. К местам сочленений конечностей с туловищем были подведены толстые кабели с серебристой оплеткой. Подставка обеспечивала неподвижность механического тела, но голова робота в движениях ограничена не была.
Человек, к которому робот задал вопрос, сосредоточенно копался в груди механического создания. Грудная пластина лежала рядом, на специальном столе. Сильное лицо человека с выступающими скулами, волевым подбородком с ямочкой и крупной челюстью освещалось синеватым светом, бьющим из туловища робота. Мужчина внезапно откинулся назад и свободной рукой поднял на лоб электронные гогглы. Глаза человека оказались карими и живо блестели.
— Да, все прекрасно, Элиас, — ответил мужчина, — ты готов к сегодняшнему эфиру, как всегда будешь прекрасен и неотразим! Я сейчас только откалибрую движения конечностей…
Снова надвинув гогглы на глаза, он поправил настройки окуляров и протянул руку с тонким, похожим на стилус для письма, инструментом.
— Пошевели правой рукой, Элиас.
— Конечно, Солар.
То, что рука покоилась рядом с туловищем, ни робота, ни человека не смущало — главным были электрические импульсы, посылаемые механическим мозгом в грудной распределительный узел. Рука, будь она присоединена к телу Элиаса, отреагировала бы почти мгновенно, задержка передачи сигнала оказалась в пределах нормы. Солар повторил процедуру проверки со всеми остальными конечностями робота, а затем стал собирать его.
Грудная пластина встала на место, голубоватый свет погас. Пластину Солар покрыл киберкожей, имитирующей человеческую мужскую грудь. Он проверил, чтобы срез плотно прилегал к краю другого рельефного лоскута — уже на торсе.
— Ну почему это обязательно? — недовольно проворчал Элиас. — Почему я не могу выходить в эфир, не надевая эти отвратительные штуки?
Солар усмехнулся. Он вернул на место правую руку робота, сначала отсоединив кабель.
— Потому что, Элиас, ты выступаешь перед людьми.
— Они считают, что я — андроид1, сделанный под робота. А я не хочу, чтобы они верили в это. Хочу, чтобы они знали, что я — робот.
— Пошевели рукой, — попросил Солар, медля с ответом.
Элиас повиновался: согнул серебристую руку, сжал и разжал кулак, потом загнул каждый палец по отдельности.
— Отлично, спасибо.
— Если бы ты не напоминал им их самих, то не добился бы такого бешеного успеха. Так работает человеческая психика, мой дорогой: люди сочувствуют и проникаются эмоциями к тем созданиям, которые похожи на них.
— Да, я уже это слышал.
— Но ты же каждый раз снова поднимаешь эту тему, — мягко улыбнулся Солар.
Когда с руками было закончено, Элиас расположил их на специальных подлокотниках.
— У тебя есть все, о чем только можно мечтать, — продолжил мужчина, — внимание публики, забитые деньгами счета. Твои желания исполняются на раз — два…
— Не все желания, — буркнул робот.
— А? — Солар сосредоточился на креплениях ноги к туловищу.
— Я не могу перестать носить эту маску.
Солар отпустил правую ногу Элиаса, и тот без напоминаний выполнил несколько простых движений. Механизмы работали исправно, искусственные мышцы сокращались без задержек.
Человек посмотрел на машину. Элиаса вряд ли можно было назвать необычным в век всевозможных телесных модификаций. Киберкожа, покрывающая тело робота, имела стальной цвет и была матовой. Солар потратил несколько лет, чтобы создать из этого материала Элиасу лицо с человеческой мимикой: губы и щеки шевелились, когда робот говорил, на лбу появлялись складки, темные брови сходились, если он задумывался или хмурился.
Элиас не моргал, и люди считали, будто вместо век у него прозрачная пленка, позволявшая всегда демонстрировать его «прекрасные глаза». Они были сапфирового цвета и словно слегка светились изнутри. От имитации белков Солар в свое время решил отказаться, сделав Элиасу только границу радужки и черный зрачок. С темно-фиолетовыми волосами тоже пришлось когда-то повозиться, ведь луковицы и стержни были настоящими, только не росли ниже середины шеи.
Элиасу укладывали их, убирая назад, так, что кончики топорщились в стороны, а лицо робота было полностью открыто.
Периодически на своих эфирах он прямо заявлял, что на самом деле является роботом. Зрители, конечно же, этому не верили, и считали это милой причудой и флиртом с аудиторией, что только добавляло ему очков в глазах публики. Но никто, даже головизионщики, работавшие с Элиасом, не знали, кто он такой на самом деле — Солар очень пристально за этим следил.
Но была и другая причина, по которой ему не верили: дефицит металла в Экстремуме. Весь добываемый металл уходил на строительство города для постоянно растущего населения, материал заменяли карбопластом там, где это можно было сделать. Роботы стоили баснословных денег, и немногие аристократы-настоящие могли их себе позволить. К тому же создания эти были крайне примитивны, выполняли только самые простые операции и команды.
Солар создавал Элиаса не один и даже не два десятка лет. Шестьдесят, если быть точнее.
— Иногда приходится выбирать, — сказал Солар, отводя взгляд и берясь за вторую ногу робота, — готов ли ты отказаться от всего того, что у тебя есть, но стать собой?
Элиас молчал, но человек, казалось, и не ждал ответа. Он сосредоточенно работал с креплениями ноги. Впрочем, Солар и так знал, что бы ответил Элиас. Последний слишком любил свое дело. Под ярким светом софитов он чувствовал себя счастливым. Солар видел, что едва робот делает шаг, выходя в студию к зрителям, все сомнения улетучивались, а сапфировые глаза вспыхивали ярче. Когда Солар создавал робота, он не думал, что тот станет звездой голографического развлекательного вещания и будет вести собственную программу в вечернем прайм-тайме. Но «Вечер с Элиасом» в последние два года бил все рекорды просмотров, и робот, которого зрители упорно считали андроидом, стал всеобщим любимцем на территории городского сектора Адны.
Солар запрещал Элиасу демонстрировать неоспоримые доказательства своего истинного происхождения, объясняя это соображениями безопасности:
— Чем больше о твоей жизни знают, тем более ты уязвим. К тому же, раскрыв свою истинную сущность, ты потеряешь доверие публики. Одни возненавидят тебя за разрушение их идеала, потому что ты перестанешь быть похожим на них. Другие отвернутся, решив, что ты лгал им все это время. А иные даже захотят тебя убить.
Всякий раз Элиас покорно кивал, понимая, что создатель прав. Робот вовсе не был наивен, но из всего спектра человеческих чувств ему доступны были лишь некоторые. Солар по техническим причинам просто не мог наделить Элиаса всеми
