Юрий Алексеевич Соколов
Империя и христианство. Римский мир на рубеже III–IV веков. Последние гонения на христиан и Миланский эдикт
© Санкт-Петербургская православная духовная академия, 2014
* * *
1. Время Диоклетиана: накануне гонений
Принятие Миланского[1] эдикта 313 года – событие исключительного значения в истории. Этим документом, принятым по инициативе Константина Великого и под которым стоит кроме его подписи также и подпись Лициния, знаменует не только то, что времена гонений на христиан оставались в прошлом, но и то, что в прошлое уходила, по существу, и языческая Римская империя, а вместе с ней в прошлое уходила и грандиозная эпоха Античного мира.
К Медиоланскому эдикту лежал долгий путь длинной более чем в два века. Он был начат Нагорной проповедью и Голгофской жертвой, продолжен боговдохновенной миссией святых апостолов и их наследников. Вышедшее из тесных пределов Иудеи Слово Жизни Вечной прорастало во все большем и большем множестве сердец. Люди самых разных сословий – от сенаторов до рабов – и самых разных народов – от иудеев и римлян до диких франков и кельтов – обретали блаженство духовной нищеты и устремлялись в могучем религиозном порыве к тому пределу, где возгорался светильник, «дабы светить всем» (Мф 5:15). В этом порыве их не могли остановить ни враждебность укоренившихся в языческой мертвости соплеменников, ни страшные гонения, устраиваемые властями. Кровь мучеников лишь укрепляла христиан, и из каждого сурового испытания, казавшегося смертельным, Церковь выходила еще более сильной и умножившей число своих преданных членов. Не прибегая к силе, но единственно благодаря истовости своей глубокой веры и пламенности слова Церковь обретала лидирующее место в мире.
В Ш-м веке было уже много тех, кто связывал именно с христианами будущее увядающего, раздираемого внутренними войнами Римского мира. Но было и много тех, кто, мечтая о возвращении к языческой старине подлинных «римских добродетелей», видел в Церкви, непостижимой их отравленному язычеством, зачарованному древним блеском Рима уму, смертельную угрозу Империи.
К таким относился и выдающийся полководец, прославившийся победами над варварами, – Деций. В середине III столетия он обрушил на христиан гонения, всерьез вознамерившись их уничтожить, убедив себя в том, что именно христиане мешают обретению прежнего величия Рима. Однако спустя год Деций отправился к берегам Дуная[2], чтобы положить очередной блестящей победой конец дерзкому вторжению в Мезию и Фракию готских племен. На Дунае в 251 году Деций и погиб вместе со своими легионами.
Император Деций
Наследовавший Децию сенатор Валериан, заполучивший в 253 году императорский трон в ходе короткой, но кровопролитной схватки, гонения на христиан продолжил с новой и, пожалуй, еще большей силой: Церковь никак «не встраивалась» в систему исповедуемых Валерианой «римских традиционных ценностей». По свидетельству Поллиона и Евтропия, Валериан был человеком недалекого ума и ничтожных дарований – последовательность и упорство он проявил лишь в преследовании христиан. Наибольший масштаб репрессий пришелся на 257-259 годы.
Эдиктом 257 года Валериан в категорической форме потребовал от христиан совершения жертвоприношений языческим богам и, одновременно, запрещал христианам всякую проповедническую и преподавательскую деятельность. Тем же эдиктом христианам запрещалось проводить богослужения и посещения кладбищ. Летним же эдиктом 258 года все христиане, находящиеся на службе в государственной администрации, а равно и сенаторы и всадники (т. е. представители римской аристократии), исповедующие христианство, приговаривались к смерти, а имущество их конфисковывалось.
Император Валериан
Поразительно, до какой степени римские консерваторы боялись присутствия христиан во властных структурах! Лишенные мистического опыта люди типа Деция и Валериана воспринимали Церковь как непонятную им по природе «тайную организацию». За эти годы погибло множество невинных людей. Был нанесен страшный удар по клиру и, прежде всего, по епископату – в частности, погибли Киприан Карфагенский, Сикст Римский, Фруктуоз Тарраконский. Спасаясь от репрессий, многие христиане уходили из Италии на север, и получилось так, что гонения укрепили христианские общины в Галлии и Альбионе[3]. Вскоре Валериан начал войну с персами и в 259 году, в сражении при Эдессе, потерпел страшное поражение, погубив свои легионы и сам попал в плен к царю Шапуру – в плену он и умер менее года спустя. После этого гонения прекратились.
Император Галлиен поспешил одним из первых же своих самостоятельных эдиктов 260 года не только положить конец репрессиям, но и вернуть христианам конфискованное имущество (правда, сделать это удалось только частично). Появлявшиеся вслед за тем императоры сменяли друг друга с фантастической быстротой – они боролись друг с другом за власть и им было не до христиан. Это время войдет в историю, как «эпоха тридцати тиранов».
Впрочем, среди них было два выдающихся по своим качествам властителя – Аврелиан и Проб. Аврелиан был типом мрачным и жестоким.
Император Галлиен
Император Проб
Император Аврелиан
Проб – спокойным и рассудительным. Оба были выдающимися полководцами и дальновидными, энергичными администраторами. Оба были аскетами в личной жизни. Оба пробыли во власти лет по пять, пока не были убиты своим алчным окружением. Аврелиан считал, что Империи следует обновляться, превратившись в восточную деспотию, в то время как Проб мечтал о реконструкции «Золотого века» принципата. Однако оба относились к Церкви без предубеждения и без враждебности, хотя и без каких-либо ярко выраженных симпатий. В Церкви они видели одну из самых мощных и стабильных институций Империи, а в христианах – многочисленную и самую стабильную группу налогоплательщиков, которая по неведомой им причине оказывалась наиболее всех лояльна к власти. Проб был убит взбунтовавшимися легионерами в Паннонии (по иным сведениям – в Далмации), случилось это в сентябре 282 года.
Императорский трон захватил военачальник Кар, который объявил своими младшими соправителями сыновей Карина и Нумериана. Оставив малолетнего Нумериана в Риме, Кар направил старшего из сыновей, Карина, в Галлию, а сам отъехал в Восточное Средиземноморье, где начал готовить новую войну против персов, но вскоре погиб в результате несчастного случая (по преданию, во время грозы в Кара попала молния). Примерно тогда же в Галлии легионеры убили Карина – бездарный юноша отличался редкой растленностью, злобным нравом и грубостью, за что и поплатился. В Риме же префект Апр зарезал малолетнего Нумериана, видимо, намереваясь сам стать императором.
