Сыны Дехевая. Предания о демонах и рассказы охотников за головами
Собраны проф. Г. НЕВЕРМАНОМ в этнографической экспедиции на юг Новой Гвинеи
Перевод с немецкого Г. ПЕРМЯКОВА
Под редакцией и с предисловием С. А. ТОКАРЕВА
С. А. Токарев
ПРЕДИСЛОВИЕ
1
Издательство восточной литературы выпускает в переводе на русский язык ряд книг из серии «Das Gesicht der Völker» («Облик народов»), издаваемой в ГДР. Эта серия задумана с целью дать читателю конкретное и яркое представление о духовной и материальной культуре и быте народов разных стран. Каждая книга посвящена какому-нибудь народу и содержит главным образом фольклорные тексты — сказки, предания, мифы и т. д. Они дают понятие о народном творчестве, о религиозных верованиях и обрядах, о материальной культуре данного народа, воссоздавая его духовный облик, специфику его национального характера.
В числе особенно интересных книг серии — предлагаемый сейчас читателю сборник мифов, преданий и рассказов, записанных немецким этнографом профессором Гансом Неверманом в экспедиции на Новой Гвинее, у западнопапуасских племен маринд-аним и их соседей.
Новая Гвинея — огромный остров, второй по величине на земном шаре после Гренландии — и поныне остается наименее исследованной частью земли. Конечно, с того времени, когда русский путешественник Миклухо-Маклай выбрал целью своих исследований Новую Гвинею вследствие ее полной неизученности, многое изменилось. Многие области острова, особенно прибрежные, теперь хорошо известны европейцам; там есть колониальные поселки, миссионерские станции, плантации, куда колонизаторы вербуют рабочих — папуасов из ближних деревень. Но обширные и малодоступные пространства внутренних областей Новой Гвинеи и посейчас остаются малоизвестными; колонизаторы не осмеливаются туда проникать, боясь воинственных и свободолюбивых папуасов; и даже ученые с трудом попадают в некоторые горные районы острова. В числе этих областей есть такие, население которых до сих пор не видело белого человека.
Наименее изучена западная половина Новой Гвинеи — Западный Ириан, прежде называвшийся Нидерландской Новой Гвинеей. Там даже прибрежные местности обследованы далеко не полностью. Коренное население Западного Ириана в наибольшей степени сохранило свою самобытную культуру.
Изучение быта и культуры папуасских племен Новой Гвинеи составляет одну из интереснейших и многообещающих задач этнографии, оно может дать ключ к решению многих доселе неясных проблем. Через Новую Гвинею, видимо, происходило заселение Австралийского материка в древнейшие времена. Археологические раскопки, изучение языков и культуры современных папуасских племен, возможно, позволят обнаружить следы этого доисторического движения. Вдоль берегов Новой Гвинеи шло когда-то движение и на восток — к островам Меланезии, а позже — к архипелагам восточной Океании, и отголоски этих переселений тоже заметны — но еще не изучены — в языках и в культуре новогвинейцев.
Кроме этих этногенетических проблем, Новая Гвинея представляет очень большой интерес и в плане изучения истории развития первобытнообщинных отношений: ведь общественный строй папуасских племен доныне сохранил черты первобытнообщинного уклада на более высоком уровне развития, чем это засвидетельствовано у австралийцев, изученных сейчас очень подробно, но на менее высоком уровне, чем у большинства меланезийских племен. По стадии исторического развития, — не учитывая различий между отдельными племенами, — папуасы занимают как бы промежуточное положение между бродячими охотниками Австралии и оседлыми земледельцами Меланезии. И вот эта-то историческая ступень, представленная многими папуасскими племенами, остается до сих пор очень слабо изученной.
Но и уровень развития самих папуасов весьма неодинаков. Одни из племен — особенно в западной части острова — еще недалеко отошли от образа жизни полубродячих охотников-собирателей и знакомы лишь с начатками земледелия. Другие — в восточной части — напротив, имеют развитое земледельческое хозяйство, разводят в большом количестве свиней; у них прослеживаются зачатки имущественного расслоения.
2
Большое приобретение для исторической и этнографической науки составили ценнейшие материалы, собранные в последние десятилетия среди одной из самых отсталых и примитивных групп племен Новой Гвинеи — маринд-аним. Они обитают на южном побережье Западного Ириана, но есть основания полагать, что переселились они туда сравнительно недавно из более восточных областей — с побережья залива Папуа. Следы полукочевого быта сохранились у маринд-аним доныне. Их очень подробно описал побывавший в той стране в 1916–1922 гг. швейцарский этнограф Пауль Вирц, опубликовавший свои материалы в капитальной монографии «Die Marind-anim von Holländisch-Süd-Neu-Guinea», Bd 1–2 и в нескольких других книгах. Главное внимание он уделил богатой и причудливой мифологии и обрядам маринд-аним. По следам Вирца в 1933–1934 гг. совершил поездку к маринд-аним и к соседним племенам Г. Неверман. Его записи, дополняющие сведения Вирца, собраны в предлагаемой книге[1].
Излагать и оценивать содержание настоящей книги излишне: читатель разберется в нем сам. Но нельзя не остановиться хотя бы коротко на общенаучном значении тех религиозно-мифологических представлений и ритуалов маринд-аним, описание которых составляет видную часть содержания книги.
Надо сказать, что опубликованные Вирцем материалы мифологии маринд-аним не только вызвали самый живой отклик в научной литературе, но в некоторых кругах произвели даже преувеличенное впечатление. Особенно заинтересовали ученых мариндские мифы и поверья о «демах» — тотемических предках. Известный французский философ и этнограф Люсьен Леви-Брюль увидел в этих мифах и поверьях существенное подтверждение своей теории первобытного дологического мышления с его «партиципациями» («сопричастиями») и полным безразличием к логическим законам. Мариндские поверья о демах заняли видное место в очередной книге Леви-Брюля «La mythologie primitive» (Paris, 1935). Еще дальше пошел Адольф Йенсен, виднейший из современных западногерманских этнографов, последователь и преемник известного этнографа-африканиста Лео Фробениуса и его теории «культурной морфологии». Йенсен увидел в демах («божествах-демах» — Dema-Gottheiten) маринд-аним наиболее яркое проявление того, что кажется ему первоначальной формой религии, — если не всякой вообще, то по крайней мере религии земледельческих народов (как известно школа Фробениуса пытается разграничить разные типы «культур» и определить свойственный каждому из них стиль мышления). По мнению Йенсена, в «земледельческих» культурах — самых древних, изучение которых вообще доступно, ибо от «охотничьих» культур сохранились-де полуразрушенные и непоказательные остатки, — важнейшим и коренным религиозным представлением является представление о деме. Этому мариндскому слову Йенсен придает, следовательно, значение научного термина. В чем же особенность мифического образа демы (или божества-демы)? В том, полагает Йенсен, что в отличие от богов современных религий божество-дема существует и действует лишь в доисторические, первобытные времена. Божества-демы жили на земле раньше людей и все создали, а затем они были убиты (кем? теми же демами) и превратились в людей. С этого времени и начали существовать современные люди, животные, растения.
