Глава первая
Демоны нижних палуб
Бродун взревел. Возмущенный голос косматого гиганта прокатился по снежной пустыне. Зверь высотой двадцать футов, не меньше, неуклюже пятился от окружающих его людей и недоумевал – как в такой прекрасный солнечный день ему довелось столкнуться с наглыми коротышками. Могучий нос-хобот, способный пробивать многовековой лед в поисках пищи, метался из стороны в сторону, будто указующий перст, нацеливаясь то на одного моряка, то на другого. Крохи, окружившие бродуна, пугали пустынного странника. От них пахло шкурами мертвецов и грязью, и кроме того они делали ему больно.
В Пустыне вновь громыхнул выстрел дальнобоя. Обиженно взвыв, покрытый белоснежным мехом исполин попятился и сделал прыжок в сторону, мечтая оставить обидчиков позади. Толстые лапы подняли в воздух ледяную крошку, сверкнувшую в свете солнца.
Если бы у него хватило смелости и ума – он мог в считаные мгновения растоптать пиратов-охотников, которые с азартными криками гнали снежного великана на смерть.
Мне стало его жалко.
Зверь, испуганно прижимая лохматые уши и прихрамывая, поспешил прочь от полукольца загонщиков. Наверняка он уже сто раз проклял себя за то, что не сбежал, когда из-за гряды торосов выполз трехпалубный гусеничный корабль. Бродун мог скрыться, когда ледоход остановился и с него спустили лайар. Могучие лапы унесли бы пушистого гиганта далеко-далеко от тарахтящей крохи, пока та ползла по безветренной ледяной глади, загоняя жертву в тиски меж двух кораблей, но мохнатый зверь лишь проводил ее настороженным взглядом.
Зря…
Теперь же люди гнали глупого странника Пустыни прямиком к лайару, на носу которого двое моряков привели в готовность бортовой метатель и ждали, когда дичь окажется в пределах выстрела. Двигатель кораблика молчал.
Среди сверкающих под ярко-синим небом льдов раздался еще один выстрел. На огненный порошок капитан сегодня не скупился, и я его понимал: мясом бродуна, хоть и жестким, можно целую неделю кормить команду. Хотя, может, и больше? Никогда не задумывался об этом.
Истинные хозяева Пустыни – маленькие, беззащитные для мороза люди – успешно гнали раненого зверя прямиком на спешно организованную засаду. Мне казалось, что на лайаре-то можно было избежать ненужной возни, но скучный корабельный быт настолько достал моряков, что те с радостью приняли участие в «охоте».
– Бауди, чего встал? – одернул меня ворчливый голос Полового. Старший матрос наблюдал за травлей бродуна, облокотившись на очищенные ото льда поручни. Он задумчиво коснулся жуткого шрама на месте правого глаза. Из-под обледеневшего шарфа поднимались облачка искрящегося пара. Металлическая сетка окуляра, прикрывающего здоровый глаз, покрылась инеем. – Работай, а то замерзнешь!
Я послушно взял увесистый ломик и принялся сбивать лед с обшивки. Половой прав: я уже чувствовал, как холодные пальцы мороза пробираются под парку. Руки в огромных меховых варежках тоже стали замерзать. Несмотря на то что сегодня над Пустыней царил чудесный безветренный день (надо сказать, большая редкость), весенний холод никуда не делся, и работа – лучший способ согреться. Сверху донесся гулкий лязг: там несколько инструментариев колдовали со странным механизмом, который все почему-то называли «папочкой». Вечно сокрытый чехлом, он был для меня одной из самых больших загадок «Звездочки».
Глаза, хоть и защищенные сетчатыми очками, уже заболели от яркой белизны солнечной Пустыни. Так что к очистке хода я вернулся с облегчением.
Зазвенел металл, откалывающий наросший лед. Позади опять взревел бродун, на сей раз с нотками паники. Стиснув зубы, я продолжил работу. Не выйдет из меня охотника, никогда не выйдет. У меня сердце щемило от жалости к зверю, так неудачно столкнувшемуся со «Звездочкой». Но оспорить приказ капитана – это слишком смело для простого юнги. Поэтому оставалось лишь затолкать чувства куда подальше и посвятить себя работе.
Бродуны – очень красивые звери. Величественные, неторопливые корабли ледовых морей. Четыре лапы-столба, мохнатое, сильное тело и длинный, невероятно пушистый хвост. Мощная шея, вытянутая морда, заканчивающаяся твердым хоботом, и маленькие, грустные, черные глаза-угли.
Ирония судьбы – этим красавцам не страшны даже снежные львы, а вот люди… Мягкие, беззащитные перед клыками хищников люди – самый опасный враг.
Мне представилась жизнь бродуна. Степенная, размеренная. Неторопливые поиски сероватого льда (как раз под таким часто находились колонии волокунов, забивающих свои пещеры рыбой). И бесконечное путешествие от горизонта до горизонта, озаренное почти не греющими лучами солнца или же проходящее под колючими ударами вьюги, среди древних торосов и по снежным мостам над расщелинами. Знаете, иногда я ловлю себя на мысли о том, что этот мир был создан прежде всего для животных. Люди появились позже. И хоть легенды утверждают о первородности человека – мне кажется, все было совсем не так.
Взять хотя бы красный лед.
Белый кусок откололся, обнажив черный металл обшивки с ребристыми вкладками для удобной ходьбы. Я ногой столкнул обломок вниз, пропихнув между прутьями ограждения, и он гулко ударил по проходу следующей палубы, брызнув осколками. Ничего. Мне все равно потом внизу работать придется. Скину и оттуда.
Так вот… Красный лед. Людям он ничем не поможет. Этот мох (или растение?) пронизывающий многие ярды замерзшего панциря, можно попытаться сварить, но есть его все равно невозможно. А вот снежные олени, с невероятно вкусным мясом, держатся поближе к алым полям, облюбовывая их себе как пастбища. Но изначально же это был просто лед. Просто то, что уходит прямиком в океан. При чем здесь, казалось бы, люди?
Или взять тех самых волокунов, живущих в толщах льда и редко выбирающихся наверх. Обладатели вонючего, противного мяса оказывались на столе людей в качестве пищи только в самые голодные дни, когда давно уже съедено все, что можно было съесть. Я слышал, что даже ледовые волки брезгуют охотой за подснежными жителями. Зато их рыбные хранилища, сокрытые в белой твердыне, – лакомая награда для бродунов. И получается, что волокуны были созданы для бродунов. Только те и разоряют холодные кладовые подледных обитателей.
Если задумываться дальше, то можно предположить, что бродунов и оленей боги сотворили для людей, а вот волокунов и алый мох – для бродунов и оленей. Рыба же и морская вода предназначались именно волокунам… Но это же безумная цепь, если вспомнить обо всех обитателях льдов. Все эти связи, кто кого ест и зачем, – не слишком ли сложно для разумного созидания?
Надо льдами пронесся предсмертный вопль бродуна. Могучая гарпунная пушка на лайаре осечек не знала.
– Все, поймали, – сказал Половой. Он отлепился от поручня. – Теперь ждем ежедневного варева от мастера Айза. Бродунина с бродуниной, на бродуновом бульоне.
