Бернгард Гржимек
Австралийские этюды
Николай Дроздов
Полет бумеранга
Иллюстрации А. Ермакова
Бернгард Гржимек
Австралийские этюды
Перевод с немецкого Е. Геевской
Berhard Grzimek
VIERFUSSIGE AUSTRALIER
Abenteur mit Tieren und Menschen des 5 Kontinents
Verlect Bei Kinder
Munchen. 1966
© Перевод, Геевская Е., 1978
Мы — борцы за охрану природы — должны постараться доказать людям, что дикие животные — это бесценное богатство и украшение нашей планеты, что это идеальный пример общественной собственности всего человечества…
Б. Гржимек
Вместо предисловия
Позднее «пробуждение» Австралии
Пробыв в воздухе 22 часа, 4 июля поздней ночью я прибыл в Перт — город, расположенный на западном побережье Австралии. Летел я сюда из Англии и заранее знал, что на аэродроме меня должны встретить представители администрации зоопарка. Они меня действительно встретили и отвезли в гостиницу, пообещав назавтра заехать за мной в 10 утра, для того чтобы показать мне столицу Западной Австралии. Здесь в течение двух месяцев непрерывно шел дождь, и поэтому воздух был на удивление прохладен и свеж. Я заснул сном праведника, из которого меня вырвал звонок портье, сообщавшего, что «господа из зоопарка ждут внизу, в холле». Мне было ужасно стыдно: со мной еще никогда не случалось, чтобы я проспал. В результате пришлось осматривать этот зеленый город с его полумиллионным населением даже не позавтракав и, что еще хуже, небритым.
Прошло целых восемь дней, пока я акклиматизировался и привык жить шиворот-навыворот. Ведь в Австралии все наоборот: из нашего лета я попал в австралийскую зиму, да и день там начинается на девять часов раньше, чем у нас. В Мельбурне в половине пятого уже темнело; однажды, к моему удивлению, даже шел снег, а в Сиднее температура иногда снижалась до четырех градусов! Уснуть мне удавалось лишь в три часа ночи, но зато я успевал досыта начитаться исторических повестей Алана Муэрхеда, в которых рассказывалось об открытии Австралии, о первой экспедиции, сумевшей пересечь континент, и других книг о первых поселенцах Австралии, а именно о колонии для особо опасных преступников, учрежденной здесь в 1788 году. Мы, европейцы, много читали о знаменитых открывателях Африки, таких, как Бекер, Ливингстон, Стэнли, Эмин-паша. Но кто из нас хоть раз слышал имена не менее достойных австралийских землепроходцев — Чарлза Стерта, Уильяма Уиллса, Роберта О’Харра Берка, Джона Стюарта? Наверное, немногие.
Проснуться после чтения этих историй мне удавалось не раньше девяти вместо привычных шести часов.
— Какое впечатление произвел на вас Сидней? — задал мне дежурный вопрос один из австралийских журналистов. — Не правда ли, бесподобен своим размахом? Ведь он в семь раз больше Лондона, от одного конца города до другого — 100 километров! Не кажется ли вам, что со временем все больше будет увеличиваться поток туристов, желающих полюбоваться нашими небоскребами, колоссальными мостами и сверхмодерновым оперным театром?
Молодые государства всегда особенно гордятся своими городами, своей техникой и индустриальным размахом. А живую природу родной страны со всеми ее особенностями считают малоинтересной и недостойной внимания.
Стараясь не обидеть гостеприимных, исключительно приветливых и любезных австралийцев, мне пришлось со всякими оговорками объяснить репортеру свой взгляд на этот вопрос. Небоскребы, автострады, гигантские мосты, промышленные предприятия, красивые современные театры, стадионы, аэродромы и море крыш — все это можно найти везде. И повсюду они выглядят почти одинаково. Люди сейчас — будь они жителями заштатной деревни или Лондона, Лос-Анджелеса или Токио — одеваются почти одинаково, едят одно и то же, обставляют дома стандартной мебелью и смотрят по телевидению одни и те же фильмы. Почти ни в одной стране нельзя достать сувенира, которого невозможно было бы приобрести в магазине у себя на родине. Нет, я ни за что не поверю, чтобы американцы или англичане пустились в кругосветное путешествие только для того, чтобы посмотреть на новостройки Сиднея и Мельбурна. Может быть, то, что я скажу, будет шокировать современного австралийца, который заслуженно гордится своими достижениями, однако я твердо уверен: турист, избалованный видами Скалистых гор и Швейцарии, уже насмотревшийся на слонов и львов в национальных парках Восточной Африки, поедет в Австралию лишь затем, чтобы поглядеть… на кенгуру.
Как-то я проехал на микроавтобусе 1300 километров от Сиднея до Аделаиды. При этом из окна машины мне удалось увидеть только 22 кенгуру, из них 15 — далеко от дороги, почти у самого горизонта; заметив машину, они со всех ног кинулись прочь. Остальных семь кенгуру я насчитал на дороге задавленных автомашинами.
А когда из города Дарвина, расположенного на тропическом севере Австралии, я направлялся к одной заброшенной ферме, то заметил, что в ночной темноте вдоль всей дороги то и дело светились глаза каких-то животных. Однако при ближайшем рассмотрении это каждый раз оказывались то разбитые пивные бутылки, то выброшенные консервные банки. Все обочины дороги были усеяны этими «сувенирами», их тут лежали тысячи, десятки тысяч, миллионы…
— Ну разумеется, вы можете увидеть сколько угодно кенгуру! Для этого достаточно только сходить в любой из зоопарков Сиднея, Мельбурна, Аделаиды или Перта, — говорят австралийцы.
Но увидеть кенгуру в зоопарке можно и в любой европейской стране, для этого совсем не обязательно ехать в Австралию. А сегодня, когда 80 процентов европейского и американского населения живет в больших городах, людям все чаще хочется провести свой отпуск в каком-нибудь месте, где еще можно увидеть природу в ее первозданном состоянии, где еще встречаются непуганые, доверчивые животные, не убегающие при виде человека. Миллионы людей для этой цели едут в национальный парк Роки-Маунтин в Соединенных Штатах, а в последнее время сотни тысяч стали направляться в обширные национальные парки Африки. И с каждым годом таких людей становится все больше.
«Ну разумеется же, и у нас есть национальные парки, — скажет вам любой австралиец. — Их целых восемь или двенадцать, и расположены они в специфической „австралийской местности“».
И если спросишь: «А как велики эти национальные парки?», то получишь ответ: «О, огромные! Много тысяч акров!»
Но я-то знаю, что если заповедная территория занимает даже тысячи акров, то ее нельзя считать настоящим национальным парком: она слишком мала. Национальный парк
