Алим Тыналин
Непобедимый 3. Рычаг локтя
Глава 1
Несуществующий стадион
Наступило молчание и вдали послышался гудок поезда. А еще где-то в ветвях яблонь, в изобилии растущих вокруг, послышалось мелодичное «сплю» от совы сплюшки.
Здесь когда-то был дачный массив Лосиный остров. С 1968 года поселок присоединили к городу. Теперь идет активная застройка. Тут еще протекает Яуза, если наше задержание преступника продлится до завтра, можно прогуляться по речке. Посмотреть на воду, подышать свежим воздухом, может, искупаться.
— Эта сволочь готовится к новому убийству, — сказал Сева, глядя на черные окна дома. — Вот прямо сейчас он может сидеть и плести аркан из конского волоса. Он любит самые разные виды средств для удушения. Третью жертву, Люду Костылькину, задушил нитью, сделанной из стеблей клевера. Там целое произведение искусства. Никогда бы не подумал, что такое возможно. Но он смог.
Мы стояли перед трехэтажным домом барачного типа, выкрашенного в желтый цвет и с черной двускатной крышей с башенками чердаков. В доме три подъезда, окна светились только а ближайшем на третьем этаже и в дальнем, на первом. Во дворе к дому крепились погреба и кладовые, а еще поленницы, сейчас пустые из-за лета.
— Это его окно, — Сева угадал мои мысли и показал на окно третьего этажа. — Как поднимешься на третий этаж, квартира крайняя слева. У него комната с печкой, кроватью и столом. Коридора внутри нет. Сразу попадаешь внутрь.
Я посмотрел на Саву. У него насмешливое выражение лица. Это от природы или выработалось с годами, от привычки считать себя умнее других?
— Нет, я не настолько лучше всех, — Сава опять прочитал мои мысли. Совсем как его наставник Климов. — Просто у тебя все написано на лице. Люди как книга. Надо просто уметь читать их. Сначала по буковкам. Как первоклашки. Потом бегло.
Ладно, черт с ним.
— Что есть на Винницына? Почему вы так уверены, что он убийца? Только схожий почерк? Или есть что-то еще?
Сава тяжело вздохнул.
— Пойдем, расскажу по дороге.
* * *
Мужчина, сидевший за столом на третьем этаже, в доме номер тридцать два дробь пять, поднял голову и поглядел на зашторенное окно. Шторы плотные, темно-красные, из штапеля, с геометрическими принтами желтого цвета. Снаружи ни за что не разглядеть, что происходит в комнате.
А и незачем глядеть. То, что делал мужчина, не предназначалось для посторонних взоров.
Гена Винницын писал дневник. Стол у него полированный, квадратный, с бежевой толстой столешней, испещренной многочисленными царапинами. Он и обеденный, и рабочий.
Сейчас Гена убрал со стола чайник, хлебницу с ржаным «кирпичиком», пластмассовую солонку с красной крышкой и хрустальную сахарницу. Протер поверхность четыре раза, чтобы убрать все крошки и пятна от малинового варенья.
Спереди поставил кожаную белую туфлю с металлической пряжкой и золотой нитью по середине носка. Женскую туфельку, слегка заношенную, от правой ножки.
Туфелька принадлежала Лене Бирюковой, его последней жертве. Перед тем, как поставить обувку на стол, Гена поднес ее к носу и долго вдыхал аромат.
Чтобы сохранить запах, он заворачивал обувь в серовато-белесую бумагу для упаковки вещей, а затем еще складывал в коробку. Сейчас Гена вспомнил, как душил девушку ремешком ее же белой югославской сумочки и почувствовал возбуждение.
Поставив туфлю перед собой, он сел на стул и долго смотрел на нее. Сейчас убийца походил на принца из сказки про Золушку, только он уже нашел обладательницу туфельки.
Затем Гена вытащил с полки тетрадь, замаскированную под конспекты для диамата, и открыл ее. Из тумбочки рядом с кроватью достал листочек с шифром, чтобы кодировать свои мемуары.
Сел за стол и остро наточил ножом карандаш. Сдул на пол закрученную деревянную стружку, оставшуюся после точилки. Начал писать продолжение истории о том, как выслеживал Бирюкову. От напряжения высунул кончик языка наружу.
* * *
Мы поднялись на первый этаж по широким деревянным ступенькам. Они страшно скрипели и Сава говорил шепотом.
— Конечно же, мы основывались не только на почерке Винницына. Я провел кое-какое расследование. Самостоятельно, по своей инициативе. Даже нашел одну из его первых жертв. Рядом со школой, где он учился, нашли задушенную продавщицу из овощного магазина через дорогу. На заброшенной стройке. Винницын тогда учился там в девятом классе.
Интересно живет парень. Показывает фокусы, усыпляет людей и расследует убийства. Кажется, я выбрал не ту дорожку по жизни.
Мы поднялись на второй этаж. В каждом этаже широкий коридор с высокими потолками на три метра, тускло освещенный в конце единственной лампочкой.
Уборная тут во дворе, отопление печное, душевая общая, стены тонкие, исписанные надписями. В тесноте да не в обиде.
— Я читал его незаметно, — Сева продолжал шептать на ухо. — Ехал с ним на автобусе, следил во время ужина в пельменной. Если все, что я знаю о людях по науке чтения верно, то я точно уверен, Винницын самый настоящий маньяк. Не то, что ты. Он смотрит на других, как на предметы. Возбуждается, когда видит молоденьких блондинок. Короче, если бы можно было держать пари, я бы поставил все на то, что он убийца.
Любопытный метод. Чисто психологический. Эти ребята привыкли играть в детективов и думают, что можно назвать убийцей обычного человека, просто потому что им не понравилось, как он смотрит на женщин.
— Вот его квартира, — сказал Сева, когда мы поднялись на третий этаж и остановились перед дверью слева. — Ну что, как будем заходить?
* * *
Что-то не так. Гена Винницын поднял голову и рассеянно огляделся по сторонам, оторвавшись от напряженной и увлекательной работы по записи своих похождений. Вроде все спокойно, но все равно что-то не так.
Интуиция у него обостренная. Гена считал, что его жертвы в момент смерти передают ему свою силу. Энергия проходила через руки, душившие женщину.
Тогда, в школе, когда он убил первую женщину, Гена понял, что она спасла его от смерти. Он ведь хотел повеситься, но встретил ту продавщицу. С тех пор он был безмерно благодарен ей. Своей самой первой девушке.
С тех пор он так и говорил мысленно. Зачем давиться самому, тем более из-за бабы, когда можно удавить такую же бабу.
Кстати, когда он вырос, то хотел найти Нефедову Галю, но та вышла замуж за дипломата и уехала за границу, в Венгерскую Народную республику. Повезло, а то бы он многое ей припомнил. Но ничего, еще не поздно.
