Небо рыдало. Рыдало отчаянно, самозабвенно. Как ребенок, плачущий так, что кажется– вот оно, настоящее горе. Горе горькое. И этот плач длился уже не один час. Тяжелые струи-косы спеленали небо, хлеща по земле. Казалось, они тянутся навстречу друг другу. А может это из-за туч, которые, словно объевшиеся водорослями бегемоты плыли так низко, что вот– вот должны были зацепиться за шпили на башнях.
На крыше старинного замка Хиташпы, к ночным звукам, добавлялся стук капель по каменным выступам, стенам, черепице. Дождь создавал здесь свою симфонию, вплетая в нее все новые и новые звуки. Когда, казалось бы, в мире не осталось сухого места, я почувствовала, что могу шевелиться. За это я люблю летние дожди, когда моего, прогретого солнцем за день тела, касались первые капли, предвещающие скорое избавление от зноя. Так будет и в этот раз.
Когда солнце ушло за горизонт, уступив власть двум сестрам – Тайе и Лоун, Белой и Синей Лунам, пришло время всех ночных обитателей – от светлячка, до вурдалака. Это и мое время. Безобразной, ощерившей пасть каменной горгульи – результату магии и злобной воли моего “творца”. Колдуна, чье сердце черней самой ночи. Говорят, что все созданные колдунами монстры, хотят убить своих создателей. Не знаю, как другие, а для меня это стало целью всей моей нежизни. И нет в мире той силы, что сдержала бы меня. Но, наведенные колдуном чары, всякий раз предупреждают его об опасности. Он вдосталь насмеялся надо мной, когда новообращенная каменная статуя раз за разом бросалась на него и отлетала, выбивая искры из камней на крыше. Негодяй!
Прошло сорок семь лет. И все это время, я терпеливо ждала момента, когда смогу вырвать у него из груди его черное сердце. Но должно было произойти настоящее чудо, чтобы я смогла осуществить свою мечту.
Я выпрямилась, потянувшись с каменным хрустом. Остальные обитатели крыши замка, могли сегодня и не проснуться: дождь действовал на всех усыпляющее. И могло статься так, что я сегодня одна буду обозревать окрестности. Сила, наложенных колдуном чар, не давала нам возможности покинуть крышу, пока жив наш хозяин. А он уже жив почти два столетия. И не задумывается о своей смерти.
Скинув груз магии, я осторожно шагала по мокрому карнизу. Там внизу, где обычно суетились люди из обслуги замка, сейчас мелькнула лишь пара теней с факелами. Странно. Обычно даже в сильные морозы, во дворе носиться много народу. Рабы, воины и шуфф знает кто еще.
Несколько раз, даже сквозь шум непогоды, до меня долетали чьи-то крики. Кривая усмешка посетила мою морду. Обычное дело – колдун развлекается с новыми пленниками. А через некоторое время слуги выбросят в замковый ров, кишащий разными тварями, окровавленные части тел, мало чем напоминающие человеческие.
Обдумать это как следует я не успела, на крыше раздалось шлепанье босых ног, а еще через миг, завернув за каменную трубу, в виде башенки, я увидела мальчишку. Окровавленный с ног до головы, он с трудом бежал, прижимая что-то к груди. Даже проливной дождь не успевал смывать с него кровь, сочившуюся из множества порезов. Одет он был в совершенно не возможные лохмотья, которые лишь подчеркивали его наготу.
Когда наши взгляды пересеклись, мальчишка вскрикнул, словно в сердце ему воткнули нож. Шлепнувшись на пятую точку, он не удержал свою ношу, и на крышу с глухим стуком упала … его рука! На ней уже росли кривые когти.
Мальчишка заколдован!
Камень уже доходил ему до запястья. Я шагнула вперед, когти звонко клацнули по крыше. Малец попытался закрыться руками, но сил пошевелить рукой у него не хватало.
– Я не причиню тебе зла, – проскрежетала я, в душе смеясь над собственными словами. Даже смерть сейчас была бы для него подарком! – Кто ты, как твое имя?
Безрезультатно! Он лишь открывал рот, как рыба выброшенная на берег. Стоило мне сделать еще один шаг, и его стала бить крупная дрожь, а стук зубов посоперничал бы с кастаньетами ширсийских танцовщиц. Дела! Не думаю, что о нем забыли! Так что вскоре сюда придут люди Крейцера.
Я оказалась права дважды. Первый раз, когда подумала, что сегодняшний дождь особенный и принесет мне удачу, а второй, когда решила, что сюда пожалуют люди Крейцера. Спустя каких-то пять минут, на крыше раздался топот подкованных сапог, и сквозь пелену дождя я увидела Кснутса, помощника Крейцера во всех темных делишках. Таких как это. С ним была парочка головорезов из замковой стражи. Словно по наитию, за миг до того я отступила в тень, скрывшись от их взглядов.
– Да вот же он, чертов недомерок, – заорал Кснутс. – Хватай его ребята! Да осторожней, не то хозяин с вас живьем шкуру снимет.
– Не ори,– вяло огрызнулся один из двоих, обходя мальчишку слева. – В следующий раз, сам полезешь на такую верхотуру. Да еще в дождь…
– Да что ты говоришь!
– А то! Думаешь я не знаю, кто мальчишку упустил?! Так что давай без криков, Кснутс.
Белоголовый верзила, которого все за глаза называли Плесенью, шипя, словно болотная змея потянулся к ножнам, в которых висел изрядных размеров кинжал. Третий участник этой сцены отступил от поедающих друг друга глазами мужчин, нервно сглатывая. Первым, к моему удивлению, отступил Кснутс. Неслыханно!
– Ладно, чего там, погорячился я, Кори, забудь!
– Ну, ну, – удивленно произнес воин, расслабленно убирая руку от оружия. Но стоило ему отвести взгляд от соперника, и кинжал Кснутса вошел в его грудь, с противным скрежетом разрывая кольчугу.
За шумом дождя не расслышать было, что шептал убийца поверженному. Третий участник этого фарса сбежал, громко топая. Выдернув свой нож, Кснутс повернул залитое дождем лицо к маленькому беглецу:
– Вот мы и остались одни, ловкий маленький паршивец, – прошипел мужчина, от которого исходило желание убить. Вытерев кинжал об одежду убитого Кори, он снова посмотрел на мальчишку:
– Готов спускаться обратно к хозяину, или предпочитаешь проделать весь путь по воздуху,– он шумно высморкался и вытер мокрое от дождя лицо, с которого не сходила жестокая улыбка. Мальчишка скулил и пытался отползти от своего мучителя. Его кровь, смешиваясь с кровью убитого, стекала в водосток, оживляя серые пасмурные краски вечера.
– Понятно, – гнусно ухмыльнулся Кснутс, протягивая к мальчишке руку – значит, полетим…
– Есть еще один вариант, – неожиданно для самой себя произнесла я. – Полетишь ты.
Чтобы ни говорили про этого выродка, а реакция у него была отменная! Не утих еще звук моих слов,
