Цена развода. Я не отдам вам сына
Пролог
— Ты не должна была видеть эту грязь, Сонь, — морщится Гордей и застегивает пуговицы на рубашке. Секретарша хватает белье и проскальзывает мимо меня обратно в приемную.
— Как ты мог, Гордей? — судорожно всхлипывая, я ощущаю, как тянет низ живота.
— Я мужчина, Сонь, мне это нужно. Тебе скоро рожать, я лишь забочусь о тебе.
— Не смей обвинять меня! Что ты за чудовище, Гордей, я требую развода!
— Успокойся, Сонь. Я не дам тебе развод. Не глупи, ты же у меня умненькая девочка. Для тебя ничего не изменится. Она для меня ничего не значит и нужна мне лишь для снятия напряжения.
Он не собирается прекращать отношения на стороне. Это и подкашивает меня, а затем низ живота режет острой болью.
Я едва не скрючиваюсь, пытаясь оттолкнуть руки Гордея, а затем вижу, что его ладони в крови. В моей крови.
— Ты сама виновата во всем, Соня! Ты виновата! Ты!
Я поднимаю взгляд и вижу перекошенное лицо мужа. И почему-то рядом с ним его секретаршу Анну.
— Проснись, Соня, проснись!
Голос мужа отчего-то становится маминым, кабинет покрывается рябью, а затем я оказываюсь ослеплена светом.
— Соня! Просыпайся, уже утро!
Я лежу на тахте, а надо мной стоит мама.
Черт. Это был сон. Та самая сцена, когда я несколько дней назад застала мужа с его секретаршей на рабочем столе.
— Ты какая-то бледная. Всё хорошо?
— Кошмар приснился.
— Может, надо было вам с Димочкой в больнице остаться?
Мама держит моего новорожденного сына на руках, и я улыбаюсь, протягивая к ней руки, чтобы взять его к себе и покормить. Он уже беспокойно сучит ножками в поисках материнского молока.
— Нет. Ты же знаешь, что с некоторых пор я больницы не люблю. Врачи сказали, что сынок хоть и родился в домашних условиях, но весьма крепенький, а самое главное, здоровый.
Мама не развивает тему, и я ей за это благодарна.
Когда я застала мужа с другой, то попала в больницу с угрозой выкидыша. Кто же знал, что именно этой больницей будет руководить мама любовницы моего мужа.
Пережив попытку насильственного аборта, мы с мамой уехали в деревню к родителям моего отца, и здесь я в ту же ночь благополучно родила сына.
Чудо. Не иначе.
— Давай мне внука, Сонечка, а сама умывайся и к столу. Бабушка приготовила тебе кашу. Нужно сейчас хорошо питаться, ты теперь у нас кормящая мамочка.
Я отдаю уснувшего сына маме, а сама иду во двор. Привыкать к отсутствию городских удобств сложно, но мы справляемся. Выбора ведь нет.
Умывшись, я иду в огород за луком, который так любит дед, но именно в этот момент слышу звуки подъезжающих машин.
По коже мороз от дурного предчувствия, и я застываю посреди грядок, не в силах сдвинуться.
Это точно Гордей. Мой муж.
Он не сразу выходит из салона своей машины, но сразу же замечает меня. Держит курс в мою сторону.
Выглядит изможденным и уставшим, но мне его не жаль. Заслужил.
— Сонь, где живот? Ты уже родила?
Он опускает взгляд мне на талию, и я вижу, как двигаются мышцы на его скулах. Он не ожидал увидеть меня такой. В его воспоминаниях я с внушительным животом, и реальность для него сейчас явно пошатнулась.
Я же смотрю на него с мыслью, как бы его побыстрее спровадить.
Ему не место в нашей с Димочкой жизни.
— Сонь?
— Нет.
Я вижу, как он нервничает, а затем говорю то, что пойдет всем нам на пользу.
— Из-за переживаний у меня раньше времени отошли воды, и ребенок… Он не выжил при родах.
Врать, глядя человеку в глаза, я не могу, поэтому опускаю взгляд, а затем блуждаю глазами по огороду, никак не могу ни на чем остановиться.
— Ты лжешь.
Он пытается убедить себя в этом, но я стою до конца. Такой, как Гордей, никогда не поменяется. Прояви я сейчас слабину, и буду вынуждена всю жизнь терпеть его измены и страдать, плача по ночам в подушку. И умру несчастной и полумертвой в душе старухой.
Не такой судьбы я себе хочу.
— Я бы не стала лгать в таком вопросе, Гордей. Разве ты меня плохо знаешь?
Я поднимаю свой взгляд и вкладываю в него всю ту горечь и боль, что испытала, когда застукала его за изменой. Перед глазами до сих пор его порывистые движения и голые ягодицы.
— Неправда, — хрипит он и хватает рукой горло.
— Он мертвым родился, Гордей. Наш сын пострадал, видимо, из-за стресса, который я перенесла, и вот… Не выжил…
Именно в этот момент ко мне вдруг приходит осознание, что, если бы матери его любовницы удалось причинить мне вред, то мой сын и правда мог умереть. От этого так больно на душе, что я не замечаю, как у меня идут слезы.
Кажется, это действует на Гордея лучше всяких слов, и он верит мне, наконец.
— Что сказали врачи? Какова причина… смерти?
— Обвитие пуповины вокруг шеи.
— Сейчас медицина не как сто лет назад. Неужели врачи не смогли ничего сделать?! На крайняк кесарево?
Я отступаю в страхе, но все эти мысли я крутила в голове всю ночь, так что уже знала, что ему ответить.
— Я рожала не в больнице, Гордей. У меня были домашние роды.
— Что ты сейчас сказала?!
Он перестает говорить вкрадчиво и повышает голос, в котором я отчетливо слышу гнев. Холодный. Густой. От него у меня кровь стынет в жилах.
— На нашу машину упало дерево, мотор в хлам, а на весь поселок авто есть только у главы, и то она заглохла на полпути к нам, так что рожать мне пришлось в доме, на полу. Сам понимаешь, никакого мед.оборудования. К тому моменту, когда повитуха смогла рукой размотать пуповину, ребенок уже задохнулся и…
— Соня, — глухо произносит он, — ты ведь знала, что тебе со дня на день рожать. Неужели это того стоило?
— Стоило чего? Хочешь сейчас меня обвинить в смерти нашего сына? — кричу я, чувствуя, как изнутри поднимаются ярость и обида, ведь всю эту кашу заварил именно он.
