Анастасия Калегина
Сквозь года
Он смотрел на неё так, словно не было расставания. Три года назад Ольга ушла к другому. Ушла от бесперспективного журналиста к владельцу торгового центра. Ушла, громко хлопнув дверью. Оставила после себя легкий аромат ванили и несколько пустых вешалок в шкафу. Ушла навсегда, а вернулась спустя три года. Не одна. Рядом зевал и просился на ручки полуторагодовалый мальчишка.
Андрей впустил гостей без расспросов и выяснений отношений. Эмоциональный шторм бушевал внутри, снаружи стоял штиль.
— Наши фото? — Ольга не смогла скрыть удивления, проходя в ничуть не изменившуюся квартиру.
Андрей сделал вид, что не слышит. Занёс чёрный чемодан в свою (их) спальню. Уверенным широким шагом прошëл на кухню. Достал овсяное печенье. Заварил чай, чёрный, без добавок и ароматизаторов. В одну кружку добавил молока. Оля достала из коричневой сумки пластиковый поильник, перелила напиток. Взгляды пересеклись, мелькнули едва уловимые улыбки то ли от неловкости, то ли от воспоминаний. За столом говорили мало, в основном слушали детский лепет, пока Андрюшка не задремал у мамы на коленях.
— Давай помогу, — Андрей взял на руки маленького гостя.
Размеренное сопение. Лёгкое движение ресниц. Крепкие мужские руки осторожно положили Андрюшку на двуспальную кровать. Рядом стояла Ольга. Короткая стрижка открывала тонкую шею. Брючный костюм цвета хаки подчеркивал стройную фигуру. Макияж маскировал заплаканные глаза, но он был не в силах скрыть грусть и тоску, захватившие ее душу.
— Андрей, спасибо, — слова взволнованно проскакали по комнате.
— Спокойной ночи, — проскользнуло в ответ.
Лёгкое касание взглядами, три размеренных шага, дверь закрылась снаружи.
Надо было как-то жить дальше.
Андрей лёг в зале. Не спалось. Воспоминания играли в чехарду.
Выпускной бал. Она стояла с подругами. Смеялась. Синее платье, длинные волосы, высокий каблук. Решился пригласить на вальс. Робко. Неуклюже. Согласилась. Кружились, кружились, кружились. Музыка закончилась. До дома провожал ее другой.
Студенчество. У неё дизайнерский факультет, модные вечеринки, обеспеченные ухажеры. У него журфак, работа в местной газете, квартира на окраине города. Параллельные маршруты не пересекались.
Встреча выпускников. Спустя пять лет повзрослевшие девчонки и мальчишки собрались снова. Шутки, байки, истории — научился ловко жонглировать словами. Одноклассники слушали с восторгом. Ольга тоже. Домой вернулся под утро. Счастливый.
Молодые и влюбленные в скором времени расписались. Началась семейная жизнь. Пять лет рассветы сменялись закатами, кровати заправлялись и расправлялись по расписанию. «Цветы жизни» на этой поляне не росли. Несовместимость. Ольга спрятала всю боль в деловую шкатулку: встречи с заказчиками, постоянные знакомствами с интересными людьми, длительные командировки. Однажды вернулась лишь за вещами.
Андрей присыпал боль рабочими делами. Любовь к Оле не позволила упасть в новые отношения. Короткие встречи, звонки без обязательств, чувств, обещаний. Жизнь сменила рельеф. Повсюду равнина без единого холмика: днем работа, по вечерам бассейн, в выходные встречи с друзьями. Сотни дней, тысячи часов, миллионы минут ожидания. И вот она снова здесь. Красивая и родная. Любимая и единственная. Так сильно ранившая.
Отвернулся к стене. «Утро будет. Всё будет. А ребенок, теперь у нас есть ребенок».
На завтрак блинчики с джемом, геркулес с мёдом. За столом втроем.
— Андрей, я не могу больше молчать, должна рассказать тебе всё, как было, а дальше решай, что делать с этим, — и Оля разложила по комнате свою драму. — Юра был хорошим мужем и замечательным отцом. Долгожданный ребенок вытеснил всю накопленную ранее боль, и я с радостью погрузилась в мир пеленок, бутылочек, грызунков, но счастье длилось недолго. У Юры начались проблемы с бизнесом. Он не хотел об этом говорить и старался делать вид, что все по-прежнему. А потом авария. И всё. Ничего не осталось от прошлой жизни. На обед он так и не приехал. Прошло полгода. Квартиру продали, чтобы погасить долги.
Ровный тон голоса стал рваться, мелкие капли рисовали узоры на щеках, руках.
— Оля, я ждал тебя, и рад, что ты вернулась, — Андрей сжал в своих руках руки любимой.
— Не плаки, — прижался к маме малыш.
Оля возвращалась в надежде, что бывший муж простит. Простил без единого упрека. Дом задышал полной грудью: детский смех и плач, несмолкаемое топанье ног и ножек. Андрей Андреевич рос в любви и ласке, а через год родилась Аллочка. Несовместимость треснула. Пазл жизни сложился: каждый Новый год с пушистой елкой, дни рождения с колпаками, Пасха с крашенными яйцами. А теперь похороны… Стоят взрослые дети у деревянного креста, а на скамейке сидит поседевший Андрей в третий раз потерявший любимую.
