Мияки Тацудо
НИГДЕ
— Научишь меня любить?
— Может еще прыгать тебя научить?
— Ага, и бегать блин, — она отвернулась от него, вновь уставившись в прицел своего автомата.
— Дура ты, совсем дура, — он словно специально провоцировал ее, — не нужно тебе этого, зачем тебе, а? Да и сам я не умею.
Она продолжала молчать. Казалось, что напряжение вокруг нее нарастало с арифметической прогрессией.
— Ладно, извини за дуру, явно из-за этого дуешься? Ведь про второе чистая правда, — теперь уже он вернулся к наблюдению.
— Ты же вроде женат был?
— Правда? Я вот не помню.
— Черт, я забываю, что память нам стирали.
— Стирали? Как это? — тут он вновь оживился, внимательно уставившись на нее.
— Забей, сейчас не до объяснений.
Они отвлеклись в этот раз, и за разговором не заметили поджидающего их неприятеля. Целенаправленным выстрелом последнего, напарника откинуло куда-то в сторону задней стенки коридора, по бокам прохода из которого его и поджидали.
— Ну вот, а ведь мог бы просто ответить да, и попробовать, а теперь ищи другого. Блеск, — она, прижавшись спиной к стенке, укрывшись за углом, резко выглянула и одним нажатием на спуск своего точного автомата уложила их миссию.
— Делов-то, — ее стройная фигурка проскользила по узковатому по всем меркам коридору к лежащему бездвижно телу. Откинув его ножкой, аккуратно, чтобы не запачкать обувь, она убедилась в достижении цели, и только тогда достала его именной чип, покрутив который в руке, произнесла:
— И все это ради чьих-то знаний, — ловко подкинув и схватив, зажала плату в руке и убрала в карман, поближе к своему сердцу. Оно билось ровно и это спокойствие ее вполне устраивало. Данные были получены, и она поспешила уйти.
— Меньше знаешь — не всегда теперь значит крепче спишь. Остановившись перед телом недавнего напарника, она проткнула его память. Раз он не помнил ничего про любовь, то и искать ее не было никакого желания. Она встала, юбка колыхнулась в такт ее движениям, и, спрятав нажатием одной кнопки оружие, которое замаскировалось под легкую женскую сумочку, пролетела несколько этажей вниз и исчезла, не оставив ни одного следа.
Только тогда камеры в здании ожили и на место поспешила полиция.
В наше время чем больше знает человек об этом мире, тем дороже стоит его память. А кто бы мог ее нам просто так вот отдать? Люди продавали свои знания, но к моменту, когда подобное стало сверхпопулярным, купить на таких закрытых аукционах стало можно разве что пустышку. Глупую, забитую бредом, тысячами часов просмотра каких-либо сериалов или фильмов память. И только. Цена им стала никакая. А кто все это понимал? Конечно, умные люди. Они долгое время копили эти знания, и видели коллег: ученых, физиков, что в своих мыслях, словах ожидали в данном аукционе получить шанс стать богаче. Впервые ум мог принести им заработок. Их логика была проста: если продать все, что ты заполучил, познавая мир — энциклопедии, тонны изучений и практик — и просто повторить, то память должна была пополниться вновь. И стереться полностью она вряд ли могла, оставив след, обжиться витками информации на ее основе по-новой. Но их желаниям приходил конец, память зачастую не возвращалась, и те, кто понимал это, стали задумываться. К чему им продавать свою, если можно обманывать дураков и продолжать пополнять свои знания за их счет. Махинации, тонны сетей жульнической паутины аукционов накрыли мир. И только одна организация боролась с подобным. Ни полиция, ни высшая власть не были готовы к происходящему. Эти люди назвали себя НИГДЕ, и эта фраза стала отправной точкой их действий. Они не находились где-то и работали нигде.
— Я заполучила ее. — она прерывисто дышала, быстро двигаясь вдоль одной из тихих улиц города в сторону проспекта, на котором виднелось оживленное движение.
— Что с Юрки? — ей ответил грубый мужской голос.
— Он мертв. Как и мои мечты стать любимой.
— Ты опять за старое? Почему ты не можешь оставить все свои вопросы на окончание операций? Убивая их, ты ее не найдешь. И вообще, ты опять в открытую мне звонишь! Какое наше ключевое слово?
— НИГДЕ.
— НИГДЕ!!! Не по телефону в руке, по которому тебя уже отследили, а НИГДЕ.
— Ладно, отбой, ты же знаешь, я их не боюсь, еще не нашлось ни одного такого умника, что вот так вот без разрешения залез бы мне под юбку.
— А это-то тут ты к чему приплела?
Она отключилась и рассматривала всех гостей. Подтянутые парни в строгой, но не стесняющей движений одежде, медленно подступали к ней со стороны проспекта, где секундой ранее вышли из припарковавшегося минивена.
— Вы что действительно вот так вот хотите меня? Я ж не дамся.
— Нам нужна твоя память и мы ее получим.
Она истерически рассмеялась:
— Ну вы даете, а говорят цирк нынче не в моде, — она резко присела, и словно ракета, от мощного толчка от асфальта в прыжке, сделав сальто, окончила свой кульбит точным попаданием ноги в голову одного из угрожающих ребят. Ее юбка так же, взлетев за ней следом, укрыла ее слегка оголившиеся ножки в колготках. Парень рухнул, оставшись без сознания. Спрашивать кто следующий она не стала. Видя их смущение и желание достать оружие, раскинула в стороны обе руки, оголив уже приготовленные ранее острые клинки, и, словно фигуристка на льду, проскользив максимально близко от асфальта в своих навороченных кроссовках, перерезала сухожилия обоим парням, и те, не сразу, но схватившись за резко заболевшие места, тут же вернув часть стойки на место, попытались испепелить ее из бронебластеров. Красотка успела скрыться за бетонной оградкой, выпирающей из стены, но та быстро ветшала из-за выстрелов. Тогда, ничего умнее не придумав, она достала из своей особенной сумочки небольшую мягкую игрушку, оторвала ей ухо и кинула через ограду под ноги стрелявших. Те, не переставая стрелять, удивились упавшему предмету, и только в последний момент осознали, на что была способна эта организация… Парней разметало взрывной волной по всей улице и они, живые, но без сознания, более не представляли для нее никакой угрозы. Ей стоило забрать у них память, ибо она у таких структур стоила даже на их же аукционе неплохих денег. Мелкие банды часто нападали на полицию и сбывали добытую память на подобных аукционах. Получая данные о сети их деятельности, группировки становились сильнее. Но каково же было ее удивление, когда она не нашла в парнях никакой
