Саша Игнатович
Палить листву
День 1
Воздух был едким от дыма — дым был везде: в одежде, в волосах, в каждой более-менее закрытой от ветра территории. Третий день полить листву вызывало уже раздражение, нельзя оставить, горит плохо лишь тлеет, и дым дым дым. С другой стороны, эти несложные действия как собрать и разжечь листву, наблюдать, что бы не случился пожар — в какой-то мере расслабляли, не нужно думать, не нужно бежать, не нужно держать отчетность перед кем-то. Да… Провинциальная жизнь учит важному свойству, недостающего городскому человеку — спокойствию, жизни вне спешки. В целом, за этим Милана и приехала жить на дачу — учится «не гнать лошадей», учиться быть в моменте, учиться разгружать мозг, учиться отдыхать.
От трехдневной убийственной дозы кислорода и углекислого газа вместе взятых, начала гудеть голова. Хотелось кинуть все к чертовой матери.
Сильный стук о металлический забор заставил напрячься. Мужской голос что-то кричит. Вообще, жутко сталкиваться с признаками жизни, когда ты один на всем дачном поселке. Стук повторился. Милана подошла к забору, в небольшой щелке выглядывало мужское лицо.
— Здравствуйте, могли бы налить воды в канистру?
— Да, хорошо, давайте сюда, — сказала Милана, не открывая калитку, а показывая, что примет канистру через забор.
— Она будет тяжелой, может, я лучше к вам зайду и наберу сам?
— Вам нужна вода или нет? Или давайте канистру так или я не смогу вам помочь.
— А вы суровая девушка, я посмотрю, — сказал мужчина с иронией.
Милана не ответила, смотрела на него непроницательным взглядом, давай понять: ей глубоко наплевать, что о ней думает этот человек. Видя ее непоколебимость, мужчина передал канистру через забор. Девушка взяла емкость, набрала воды, и ели-ели стала поднимать канистру через забор, что не очень-то и получилось. Мужчина смотрел на ее упрямство, непроизвольно у него вырвался смех от этой сцены самостоятельности.
— Неужели я такой страшный человек, что вы готовы сломать свою спину и погнуть забор, — ели сдерживаясь сказал мужчина, — мне эта вода дорого обойдется.
Милана посмотрела на него взглядом испепеляющим на месте (не зря она надышалась таким количеством углекислого газа), молча открыла замок калитки, выставила канистру, и без всякого угрызения совести за свое негостеприимство, закрыла калитку снова на замок. Мужчина с наслаждением смотрел на этот разыгранный 2х минутный фарс, и после того как финальный аккорд ключа в замке был сыгран, залился смехом.
— Простите, пожалуйста, — сквозь смех говорил незнакомец, — я честно не хотел смеяться. Просто обычно я вызываю другую реакцию у девушек. А вы такая суровая, воинственная…
— Не хочу прерывать, но мне надо идти. У вас все? — Милана смотрела мужчине прямо в глаза, румянец на ее щеках давал понять, что гнев и стыд заполняют ее полностью.
Мужчина, еще сохраняя улыбку на лице, поднял глаза на Милану — это была молодая девушка, не выглядела она глупой, скорее ее суровость обусловлена страхом; ее светлые волосы были растрепаны от ветра и при каждом дуновении доносился запах костра, а на лице была пепельная полоска. Что-то в этом есть: милое, не наигранное, настоящее…
— Вы тут живете одна? — спросил незнакомец. Он перестал смеяться. Его карие глаза смотрели точно в Миланины.
— Вы же видите, я не хочу с вами поддерживать диалог. Пожалуйста, возьмите канистру и поезжайте, — сказала девушка, на этот раз без злобы, а скорее с просьбой. Он стоял так еще минуту, потом взял канистру, положил в машину, сел за руль и выкрикнул: «и все же мы с вами встретимся, только не сердитесь так в следующий раз», улыбнувшись и не дожидаясь ответа, закрыл дверь в машине и уехал.
Милана смотрела в след уходящего Майбаха. «Что ж это за умирающий от жажды человек да на такой машине тут делает», с иронией подумала она и вернулась к своей листве. Через пару мгновений девушка залилась смехом — и правда ситуация как она корчилась, чтобы поднять канистру, была очень смешной. Можно сказать, что он еще очень тактично отреагировал, скорее всего она бы на его месте облила участника сия действия саркастическим дождем комментариев. И хотя на фоне дорогой машины его добродетель выглядит лучше, но откинув ее наличие — он весьма симпатичный молодой мужчина. На вид ему примерно 34–36 лет, он атлетического телосложения, яркие черты лица: карие глаза, ровный нос, прописные губы, темные волосы… Что же это такое? Когда она успела его рассмотреть, ведь она сердилась, бесилась, и вообще всем видом вышвырнула его со своего двора. Как-то и смешно и глупо, и противоречиво. Хотя, да ладно, что было то было. Прощай, незнакомец.
День 2
Четвертый день этот дым — просто не выносимо. Когда Милана занялась проектом очистки двора от опавшей листвы, она наивно думала закрыть вопрос в двухдневный срок. А тут уже четвертый день, и судя по не уменьшающейся куче листвы это еще не финал.
Наверное, было три часа дня, когда стук в металлический забор повторился. «Да ладно», подумала Милана, цвет лица приобрел болезненную нотку, в голове появился шум. «Не может этого быть, если это он, что ему тут надо».
И да, это был он, собственной персоны. Мужчина улыбался, светился, и скорее всего думал, что его сюрприз весьма милая шутка. Девушка медленно шла к забору, перебирая в голове любой сценарий развития сюжета: 1) он сейчас брызнет в нее кислотой. Нет, не то. 2) Он уже вскрыл тихонько дверь и как только она потеряет бдительность, он ее изнасилует, украдет строительный инструмент из подсобки, напугает кошку, и снова изнасилует. Нет, это не реально — богач, который крадет инструмент? 3) Просто изнасилует. Но калитка еще заперта. 4) Он тогда…
— Здравствуйте. А вот и я! — сказал уже знакомый незнакомец, улыбаясь во все свои ровные зубы.
— Здравствуйте. Я вижу, что это вы. И что вы тут делаете? Дайте угадаю — ваша канистра опустела как и ваше чувство меры ходить в гости.
— О, вы сегодня уже шутите! Это прекрасно! И да — вот она моя хорошая, — мужчина поднял канистру выше забора, и та приветственно повертелась. — Соблаговолите впустить в этот раз, или снова покажете свою мощь. Кстати, мое систематичное появление сделает вас хорошей официанткой на Октоберфесте. Хотя нет, беру свои слова обратно — вы фигурой не вышли — слишком утончены.
— А знаете, ведь канистра воды не так дорого стоит, и судя
