Андрей Панченко
Рейдер
Глава 1
Я болел с похмелья как никогда. Трещала голова, моя койка ходила под моим телом, как будто мы попали в сильнейший шторм, а на меня внезапно напала морская болезнь. В глаза как будто раскалённые спицы воткнули, а когда они вышли из затылка, их загнули и вколотили в затылок, что бы они снаружи не торчали. Мой подростковый организм отторгал алкоголь, как только мог. Как же мне плохо! Чего вчера было-то⁈ Чего я так нажрался?
Что я помню? Так, мы сошлись с галеасом Али в абордаже и победили. Хренова победили, можно сказать чудом. От экипажа осталась треть, да и то, почти все поголовно ранены, наверное, кроме меня и береговой группы. Чего там ещё было? Ага, пленников с гребной палубы мы освободили! Русских! По крайней мере двое из семерых точно русские. А было там русских больше, остальные погибли в схватке со своими надсмотрщиками. Гришка там был! Я застонал от нахлынувших воспоминаний. Лучше бы я сдох вчера! Я стоял над телом друга на коленях, а потом как в бреду брёл на свой шлюп, переступая и спотыкаясь о многочисленные тела своих и вражеских моряков. Кто-то со мной говорить вроде пытался, но был послан в далёкие дали! Дальше чего я делал? Вспомнил. У меня в каюте литровая бутылка рома стояла! Как будто ждала меня и манила. Вот к ней я и шёл! И судя по всему дошёл…
— Спит ещё! Не мешай! Идите своими делами занимайтесь господин Роджер! Если делать нечего, то я вам найду работу! — за дверью послышался голос Дайона — устал капитан!
— Так он сутки почти спит! Надо будить! — громким шёпотом возмущается корабельный доктор — и не спит он, а без сознания. Наверное, во время боя по голове получил. Ребята говорили, что не в себе он был, кричал и ругался, а потом вырубился. Дай я его осмотрю Дайон!
Сутки⁈ Нихрена себе меня расписюнело! Надо вставать, дел невпроворот! Да и Гришу надо похоронить… Жарко на улице. Вот, точно! Из-за жары меня и развезло! Я попытался встать, но тут-же повалился обратно в койку от жёсткого приступа тошноты. Вот ты алкаш Витька! Столько держался, а тут в подростка литруху влил! Как не помер только…
— Капитан велел никого к себе не пускать! — настаивает Дайон — мне он лично приказал! Всё с ним в порядке будет.
— Так, а мне чего делать⁈ Раненых много. Наших за ночь только трое умерло, и из гребцов пятеро! Он мне тоже приказал серьёзные операции без него не делать! Шить надо, ампутации делать, а у меня руки связаны! Побойся бога Дайон! Да вот того русского взять. Бредит всё время, того и глядишь помрёт. У него рубленная рана на голове и ещё с десяток порезов. Мы его перевязали конечно, но он еле дышит. Буди его Дайон! — обычно спокойный доктор просто в ярости.
— Ну помрёт и помрёт — равнодушно ответил мой офицер — капитан и так думал, что он помер. Знать не жилец, на всё воля божья!
Это чего там за русский помирает? И что значить из гребцов пятеро померли? Те семеро, что выжили в бою, вроде бы не собирались дух испускать. Неужели я в горячке не понял, что разговариваю с тяжелоранеными? Да нет! Были на них раны, порезы, ссадины, но они все крепко стояли на ногах и собирались продолжить бой. Опять лепила мой, наверное, что-то напортачил! Говорил уроду грязными руками в раны не лазить! Точно пристрелю гондона! Надо вставать. Тут похоже без меня совсем всё хреново. Аборигены чёртовы, не дадут спокойно скорби придаться и умереть от похмелья в муках! Ну суки, держитесь!
— Твою душу через коромысло! Тащи эту шотландскую жопу сюда Дайон! Сейчас я ему операцию на гланды через задний проход делать буду! Бокал вина захвати! — прохрипел я пересохшим горлом, усилием воли принимая вертикальное положение. Я оглядел каюту. Вот она, проклятая, на столе стоит! Бутылка рома объёмом в литр! Ну это примерно конечно. Стекло мутное и толстое, да и не написан на ней объём. Выкинуть её нахер надо! Смотреть на ней не могу!
Я протянул руку за бутылкой, и с удивлением понял, что она почти полная! Да я треть не отпил! И мне так плохо из-за трёхсот грамм⁈ Ключница ром делала! Градусов в нём почти как в медицинском спирте, а сивушных масел дохрена и больше. Надо или бросать пить, или переходить на вино, или, как вариант самому самогонным аппаратом озаботиться. Я держал бутылку в руках и не знал, чего с ней делать. То ли в окно выбросить, то ли обратно поставить, то ли отхлебнуть глоток…
В таком виде меня и застали мои офицеры. Помятый, как будто катком проехали, подросток в растрёпанном, покрытом засохшей кровью камзоле, босиком и с бутылкой рома в руке. Застыли на пороге, не решаясь пройти дальше и стоят, смотрят с открытым ртом. Ну да, в таком виде меня тут ещё никто не видел. Обычно я аккуратен, чист и спокоен как удав. Стараюсь за собой следить, потому что! И сейчас в их глазах переоценка ценностей происходит, осознают, что капитан тоже человек.
Я принял из рук Дайона стакан с вином. Знаю, что похмелятся вредно! Но тут аспирин и активированный уголь ещё не придумали, и другого выхода у меня нет. Первый глоток пришлось проталкивать в горло через силу.
— Ну давай Роджер, докладывай, кого ты ещё там «залечил» поганец! — я навёл мутный взгляд на Роджера — Стоп! Начинай сначала, сколько раненых, как тяжело, чего делал!
— Раненых тридцать шесть человек господин Виктор! — начал Роджер, побледнев — тринадцать ранены сильно. Восемь человек уже скончались. Нужно сделать четыре ампутации, и остальным зашить раны. Как вы и приказывали, я не начинаю без вашего распоряжения! Всем сделаны перевязки и всё! Поим их пока водой с вином и бульоном. Время идёт господин Виктор, а Дайон запретил вас будить!
— Хера себе… — простонал я, допивая вино. Тридцать шесть человек! А я бухаю тут, забыв в своём горе о том, что запретил доктору лечить самые тяжёлые раны! Восемь человек умерло пока я тут зенки заливал! — ты чего меня не разбудил Дайон⁈
— Я пытался господин Виктор! — возмущенно начал оправдываться бывший канонир — вы не просыпались, а во сне ругались нехорошо! Пристрелить меня обещали, если я от вас не отстану!
— Да? Ну может быть… — отвёл я взгляд. А ведь я мог, так что Дайон поступил совершенно правильно… — ну ладно. Пошли раненых смотреть! А ты Дайон походу дела рассказывай, чего вообще происходило пока я… Пока я болел!
Временный лазарет располагался в форте. На кораблях сейчас во всё шли ремонтно-восстановительные работы и Роджер (совершенно правильно!) распорядился перевезти всех страдальцев на берег. Корабли были уже расцеплены и стояли недалеко друг от друга на якорях. Пока единственный оставшийся у нас вельбот вёз нас в форт, Дайон докладывал мне о том, что же случилось за время моего отсутствия.
Галеас почти не требовал ремонта. Мелкие повреждения, вызванные пожаром, нашим залпом картечи и столкновением кораблей во время абордажа, были уже устранены. От обстрела с форта корабль Али почти не пострадал, пробоин ниже ватерлинии не было, а остальные предполагалась заделать после окончания ремонта шлюпа. «Шторму» досталось сильнее. Корабельный плотник выжил, и сейчас возился с грот-мачтой, которую моряки выловили в лагуне. Тут ремонт требовался куда как серьёзнее. Слава богу у нас было в достатке запасов инструментов, сменных частей рангоута, парусов и такелажа. Ремонт займёт как бы не неделю, но плотник обещал сделать мачту не хуже прежней. Ремонта требовала и обшивка, и рулевое устройство, и ещё куча всего. Ван, не смотря на ранения, как раз сейчас и командовал ремонтом шлюпа, Алан с бывшими невольниками возился на галеасе, а Дайон занимался фортом, и подсчётом добычи.
Когда речь зашла о добыче, глаза Дайона засветились от неземного счастья. На корабле Али было чем поживиться, не считая самого корабля конечно и его превосходной артиллерии.
