Колумбина или… Возвращение голубков
Глава — Вступление
— Я расскажу тебе, Мари, что произошло тогда, в тысяча восьмисотом году, — улыбалась от воспоминаний Иона. Ей уже за пятьдесят, жизнь ещё полна ярких событий, любовь её с супругом только крепнет, а позади уже случилось немало ярких событий, которыми хотела поделиться. Она смотрела на невесту-дочь с любовью и погладила сидевшую у той в руках белоснежную голубку — Как и обещала, расскажу про Колумбину… Начну, пожалуй, с того дня… Мы были здесь, у нас в особняке…
Швеция, особняк Аминовых под Стокгольмом, лето 1800 года…
— Помогите! Спасите!.. Помогите! Спасите! — молодая женщина убегала по саду от особняка, постоянно оглядываясь и надеясь, что её не настигнут.
Те русые локоны, что не были заколоты в причёску, а завитушками спускались с плеч, развивались на ветру. Взгляд постоянно искал путь, куда убегать. Вокруг особняка был сад и высокое каменное ограждение. Отсюда был только один выход — ворота, и они там, за фонтаном. Ещё чуть-чуть, и уже можно будет выбежать за те ворота.
— Стой! — послышался позади мужской выкрик.
Женщина в шоке оглянулась, но продолжала убегать. Она видела выбежавшего из дома мужчину, а за ним и ещё группу парней. У каждого грозный вид, а одежды тёмных цветов добавляли строгости.
— Стой! Кто? — кричал ей бегущий следом мужчина, но остановился так же резко, как и она.
Оба уставились на засмеявшихся в стороне подростков-мальчиков с небольшой разницей в возрасте.
— Отец! Мы просто играли с матушкой! — воскликнул сквозь смех старший из них.
— Да, Петруша! — смеялась уже и та, кто убегала, медленно приближаясь.
Она ступала, словно величественная лань. Легко, грациозно… Она обеими руками игриво с каждым шагом поправляла подол роскошного светлого платья и смотрела только на него, своего милого, бесконечно любимого супруга — графа Петра Аминова.
Он был поражён, оглянулся на оставшихся стоять у дома парней, и те тут же скрылись обратно за стены особняка.
— Вы с ума все посходили?! — было Петру не до шуток.
Он смотрел то на мило улыбающуюся жену, то на застывших рядом трёх сыновей.
— Дорогая?! Вы только родили и уже бегаете! — возмутился он, уставившись на супругу.
— Месяц прошёл, мне можно уже и более активно время проводить, — смущённо улыбалась она.
— Иона, — мотал головой не соглашающийся с нею супруг. — И сразу бегать?!
— Нашим сыновьям нужно внимание родителей, — кивала Иона.
— Раз ты можешь бегать, то можешь и мне уделить внимание, — взглянув исподлобья, намекал начинающий успокаиваться супруг.
Сыновья тем временем, увлечённо беседуя о своём, убежали дальше по саду. Пётр поспешил заключить любимую супругу в объятия, и их губы соединились в недолгом, но трепетном поцелуе.
— Петруша, — ласково молвила Иона, положив голову милому на плечо. — Нам было весело. Машенька спит. Она ещё младенец, мы её будем баловать, потому что единственная дочь, но мальчикам тоже без нас нельзя… Нам было здесь весело. Мы бегали, играли.
— А нам было невесело, — уточнил Пётр и встретил удивлённый взгляд любимой. — Да, у нас был обычный день, у меня ученики, и тут ты зовёшь на помощь. И не просто зовёшь. Кричишь!
— Петенька, — робко засмеялась Иона. — Прости… Я не думала, что сорвём ваш урок. Просто солнышко светит, тепло, у нас долгожданная дочка родилась, месяц прошёл с её рождения, мне хорошо…
Она перечисляла, стараясь передать восторг души, гладила плечи и грудь обнимающего супруга, и он с умилением слушал и кивал. Не дав ей договорить, он закрыл её губы своими… Жаркие поцелуи, крепкие объятия. Они так стояли ещё долго в саду своего особняка и покидать блаженство, что жизнь дарила вновь, не хотелось.
Счастье накрыло их своей волной уже давно. Петру было сейчас пятьдесят. Ей — тридцать девять. Внешне они оставались ещё молодыми. Седина слегка виднелась лишь в густых волосах Петра. Иона же так и выглядела девушкой, которую он повстречал в России в далёком тысяча семьсот восемьдесят четвёртом году.
За эти шестнадцать лет вместе их чувства только крепли. Казалось, куда сильнее можно любить, но нет…. можно, и оно происходит. С каждым днём любовь наполняла души и жизнь новым светом. Теперь родилась долгожданная дочь, и судьба, казалось, продолжала дарить им всё, о чём мечтали.
Оба стремились к тому, чтобы не потерять ничего, чтобы быть прекрасными родителями и своим примером показать, какой любовь может быть и как свою судьбу можно построить, чтобы сокровенные мечты сбывались.
К сожалению, не все разделяли их взгляды… Хватало завистников и злых языков. Хватало интриг за спиной и даже за спинами тех, кто им когда-либо, как-то оказывал доброжелательное отношение. Однако были и те, кто нуждался в их поддержке и дружбе по причине или нет…
— Давай вернёмся в дом. Машенька проснётся, а рядом только бабушки и дедушки или нянька. Испугается их старческим лицам, — ласково улыбнулся Пётр после долгой прогулки по саду с супругой.
— А я?! — рассмеялась Иона шутливо.
— А что ты? Уже можно? — прищурился игриво Пётр. — Я месяц жду… Погоди, — видел он по улыбке любимой всё и тут же отвечал. — Ты не только бегать теперь можешь. Мы можем опять сделать ребёнка!
— Негодник! — толкнула его в грудь Иона и рассмеялась. — Я умру скорее!
Она сорвалась с места и побежала к дому, часто оглядываясь на бегущего следом милого. Пётр бежал за нею, крича вслед, что догонит, что от ласк его не скроется уже никуда. Она и не скроется. Они все эти годы только жарче любили друг друга, дразня и восхищаясь, шутя и серьёзно.
И даже сейчас, в этот обычный день, они делали вновь новые шаги в очередную историю жизни. Они ещё не подозревали, что судьба приготовила им новые испытания, а так же подталкивала оказать помощь тем, кому это было необходимо… Многое зависело вновь от них…
Глава 1 (Мир не может без нас…)
— О, этот шёлк волос прекрасных, тёмно-русых, волнистых, пышных, ароматных… Аромат цветов жасмина… А взгляд твой из очей хрустальных, как то роса с утра кристальна, столь чист, столь трепетный…. игрив… Как жить мне без тебя? Сразу погиб… Люблю я, утром просыпаясь, свой день начать, тебя любя… И губ твоих я вновь касаясь, цветочный сок вкушаю я. О, как же я люблю тебя! И жду и взгляд твой, и улыбку, и голос твой, как пенье птиц, иль песен трепетных букет.
