Дмитрий Гаун
Почему мы так любим море…
Она быстро сбросила свои сандалики, и приподняв края сарафана, смело зашла в приятно освежающие, лёгкие волны. Немного прогулявшись в воде, насладившись водными поглаживаниями, она вышла к нему, стоявшему молча и глядящему в даль. Тоже, переведя прищуривающийся взгляд на бескрайнюю водную гладь, сказала:
— Я часто задумываюсь, почему почти все люди влюбляются в море?
Продолжая неподвижно смотреть куда то за горизонт, он слегка улыбнулся — началу приятной для обсуждения темы, и начал рассуждать:
— Полагаю, ты имеешь ввиду не те случаи, когда любовь возникла — как условный рефлекс, в результате переживания приятного опыта — во время традиционного отдыха от повседневной рутины жизни, на морском курорте?
— Да, ты верно понял. Я не про любовь, которую любим за удовольствие, а про любовь к чему то… — она замолчала в поисках более понятной формулировки, и спустя полминутки продолжила — К чему-то значительно нас превосходящему…
Попробовав прочувствовать то, что она хотела выразить, он начал рассуждать:
— Его объём, непостижим для нашего полноценного понимания. И несмотря на то, что ум с часто не согласен с «узостью текущего диапазона мировосприятия», даже — всей широты представлений, хватает только на «фрагментарное понимание — столь преобладающего». И всё же, стоя на берегу бескрайнего объёма воды, не умом, а какой то — «непостижимо преобладающей над текущим уровнем своего потока самосознания — сверхразумностью», — переживается некая «подсознательная тяга» к «безграничному состоянию». Постижение такого значительного преобладания, иногда немного пугает — возможностью исчезновения себя в этой бесконечности, и всё же, «это направление», уверенно манит к себе — перспективой освобожденья.
После этих слов, они стояли в блаженно приятной «молчаливой паузе» — переживания чувственного единения с морем, и когда внимание отвлеклось на вдруг коснувшуюся их ног — свежесть дотянувшейся воды, он продолжил говорить:
— Шелест, а иногда и грохот прибрежных волн, это как будто тщетные попытки — донести на непонятном нам языке, что: в глубинах происходящей активности, значительно преобладает недвижимо спокойное состояние, как — постоянная свобода от всех беспокойств. И этот, основополагающий покой, всегда доступен — в глубинах наших. И неминуемость конца себя — в преобладающей бесконечности, сразу придаёт неповторимую ценность — текущему переживанию. Не ту ценность, которую необходимо оберегать, чтобы не потерять. Её потеря, это уже — неизбежная перспектива, и сейчас, на берегу моря, возможно вступая в резонанс — с огромным объёмом спокойных вод, ум как то не склонен привычной активностью своей — сопротивляться обязательному завершению всего.
Я имел в виду — ту ценность происходящего прямо сейчас, которую любишь просто за то, что «происходит такое переживание». «Такое», начинают чувствовать все, кто глядя на непостижимые объёмы, перестают пытаться понимать умом, и начинают постигать — состоянием…
Несколько следующих минут тишины, порывистые потоки пахнущего морем — ветра, легко потрёпывали их волосы и одежду.
— Какие красивые, и при этом, глубоко проникающие слова. Ты, наверное, тоже очень сильно любишь море? — спросила она.
— Люблю конечно, но не только море. Сейчас, осознаётся что: я и есть — море, я и есть — воздух, я и есть — земля. Всё что есть, происходит в одном, безграничном состоянии любви, и все наши временные переживания, продолжают быть неотъемлемыми фрагментами — этой «тотальной целостности». И мы, пытаясь постичь непостижимые объёмы — «воображаемого преобладания над ограниченным собой» — воды, земли, или космоса, постепенно перенастраиваемся на более целостное постижение своей природы, и такая трансформация, чувственно отзывается интуитивным переживанием «неограниченности себя — собой».
— Значит, для достижения «такой умиротворённости», лучше жить у моря. — сделала вывод она.
— Не обязательно. У любого человека, над головой всегда есть — непостижимые просторы вселенной, даже если они иногда заслонены парами воды или подсвеченной атмосферой. Тот покой водных глубин, с которым мы резонируем на берегу, это фрактальное отражение — недвижимого покоя космических просторов, и всё это «преобладание внешнего», происходит в воображении потока самосознания. Понимаешь? Внешняя реальность, существует в наших переживаниях. Другого способа чему-либо быть, не существует. Поэтому, для достижения умиротворённости, достаточно постичь — покой собственной глубины. А море, как и просторы вселенной, только намекают на «бесконечность сознания» — в котором проецируются наши переживания.
