Анна Трефц
Портрет блондинки в голубом
Пролог
Роберт Дулитл вышел на террасу своего особняка и глубоко вздохнул. Он чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Он закрыл глаза и подумал, что так может себя чувствовать лишь тот, чье счастье уже совсем близко, и он об этом знает. Потому что когда счастье пришло, когда ты купаешься в его лучах, как в теплом сентябрьском море у берегов Греции, тогда ты уже не можешь себя чувствовать так превосходно. Ведь именно из ожидания счастья и состоит оно само. Человек всю жизнь идет, ползет, карабкается к вершине, которая принесет ему это счастье, и в шаге от него замирает, точно зная, что уже ничто и никто не сможет ему помещать достичь своей цели. Вот этот краткий миг замирания и есть настоящее счастье. А через миг счастье наступит, цель будет покорена, и в умиротворенной душе начнет разрастаться пустота. Так уж устроен человек, ему необходимо куда-то двигаться. Он не может сидеть на достигнутом как на троне и быть вечно счастливым. Иначе и человека бы не было. Ведь таковы, выходит, законы эволюции.
Роберт усмехнулся и открыл глаза.
«А неплохая мысль для мемуаров», — решил он и медленно пошел по террасе к дверям галереи.
Из кабинета до галереи он мог бы пройти и по коридору. Но он любил неспешно прогуляться по воздуху, напоенному запахами цветов, которые жена усердно выращивала в подвешенных между колоннами кашпо. «Пожалуй, это единственное достоинство Лизабет», — поморщился Роберт и, вспомнив прелести своей секретарши Марибель — молоденькой мулатки, которая всякий раз перед появлением в его кабинете расстегивала деловую блузку ниже положенного, он почувствовал, как от локтей к кистям побежали мурашки. Впрочем, ни Лизабет, с ее дряхлой задницей 50-летней американки, ни красотка Мирабель не занимали мысли Роберта так сильно, как та, которая скоро появится в его доме и составит счастье его жизни. Он мечтал о ней так долго, что уже не мог определить сколько точно. Ему казалось, что он захотел ее заполучить, едва открыл глаза и смог понять, в каком мире ему пришлось родиться. Она была верхом совершенства, его целью и его настоящим счастьем. С ней ему было на все плевать. Даже на то, что сенатор Роберт Дулитл не может себе позволить не только роскоши развестись с женой, которую он уже лет десять терпеть не может, он даже не имеет права изменить ей. Ведь если дело дойдет до прессы, а, как показывает практика, до демократической прессы, чтоб ее черти заели, доходит все, что связано с постельной жизнью политиков, то не оберешься громкого скандала и как следствие понижения рейтинга. А там и прочих неприятностей, которые неминуемо приведут к закату карьеры. И почему американцы столь маниакально требуют от своих политиков чистоты нравов?! Ведь в стране не сыщешь даже самого убогого фермера, который хотя бы раз не изменил своей жене. Что это, форма садизма, рожденная демократией?
Роберт снова усмехнулся, подумав, что и эта мысль весьма неплоха для мемуаров, которые он начал писать три месяца назад. Сенатор Дулитл распахнул дверь, вошел в галерею, увешенную картинами великих мастеров, и остановился возле одного из многочисленных арочных проемов. «Здесь, — подумал он, — Здесь произойдет наша встреча. Я не побегу встречать ее к воротам, я буду ждать ее здесь».
Глава 1
Частный детектив Петр Бочкин вздохнул и тоскливо уставился на фотографии, которые проявил вчера, а уже сегодня понятия не имел, что с ними делать. Из-за этих треклятых фотографий нос у него распух и болел, левый глаз заплыл, а левая скула превратилась в кровавое месиво. Как объяснили люди, которые, похоже, всерьез, приняли его физиономию за боксерскую грушу: «это тебе, сволочь продажная, первый бесплатный урок». О последующих уроках подобного рода даже думать не хотелось. Петр вздохнул и болезненно поморщился. И черт его дернул ввязаться в это дело? Ведь подсказывала же интуиция — его верный друг на протяжении многих лет, чуть ли ни с колыбели: «Не лезь сюда, Петя, не лезь! Плохо это все закончится!». А он не послушался. Вляпался. Уж больно деньги посулили хорошие. От таких сумм не отказываются. Это не просто глупо, это — не этично, с точки зрения общечеловеческой морали. Когда частному детективу за пару изобличающих снимков подозреваемого в измене мужа жена в качестве аванса сует в конверте три штуки зеленых, то частному детективу нужно либо соглашаться, либо уходить из бизнеса. И уж лучше бы он выбрал в тот злосчастный день последнее! Но тогда — неделю назад, под деловым взглядом суровой дамы — жены промышленника Фуксова, предложенное дело казалось пустяковым. Ведь Бочкин практически карьеру себе на подобных фотографиях сделал. В Москве другого такого асса нет. Он научился добывать нужные снимки, скрытые счета и еще Бог весь какую информацию, чуть ли не выпрыгивая из унитаза в гостиничном номере. А уличенные в измене, подлоге и иной подлости и знать ничего не знали, вплоть до того момента, когда жена не предъявляла скандальные факты либо перед судом, либо уже на слушаниях. И вот поди ж ты! Оказывается, и на старуху бывает проруха. Каким образом охранники Фуксова усекли маленький фотообъектив в обшивке лимузина шефа, а самое главное, как установили, что объектив принадлежит именно Петру Бочкину — одному Богу известно. Однако, вчера вечером подкараулив и избив его на пороге подъезда собственного дома, они даже фотографии требовать не стали. Просто пригрозили, что если снимки попадут в руки госпожи Фуксовой, одним заплывшим глазом Бочкин не отделается. О том, чего он лишиться, согласно обещаниям озверелых церберов, Петр старался не думать.
Сейчас, глядя на жарко целующегося с какой-то рыжей бестией промышленника Фуксова, он пытался решить для себя непростую дилемму: что лучше — жить с деньгами в кармане, но без мужского достоинства или остаться при своем, потеряв реноме профессионала, а значит и многих будущих клиентов. Кроме того, его занимала мысль — хватит гонорара, полученного от обиженной супруги на то, чтобы восстановить утраченное в предстоящих боях мужское достоинство? И делают ли где на земном шаре подобные операции? Конечно, ответ на все эти вопросы напрашивался сам собой. Петр в душе уже решил, хрен с ним с реноме — нужно вернуть деньги госпоже Фуксовой и честно рассказать, почему их сотрудничество невозможно. А дальше, пускай
