Александр Борозняк
Жестокая память
Нацистский рейх в восприятии немцев второй половины XX и начала XXI века
Посвящается моему отцу Ивану Федоровичу Борозняку, погибшему в боях под Киевом в августе сорок первого
ВВЕДЕНИЕ
НЕПРОШЕДШЕЕ ВРЕМЯ
Память — способность помнить, не забывать прошлого, свойство души хранить, помнить сознанье о былом. Память, относительно прошлого, то же, что заключенье, догадка и воображенье относительно будущего.
Владимир Даль[1]
Прошло около шести десятилетий с тех пор, как в немецкий политический и научный лексикон прочно вошла формула Bewältigung der Vergangenheit — словосочетание, не имеющее аналогов в иностранных языках. Русский — достаточно приблизительный — перевод гласит: преодоление прошлого. Термин как будто и привычный, но саднящий сознание и совесть граждан Федеративной Республики Германия.
И хотя в этом словосочетании стыдливо отсутствует указание на то, о каком именно прошлом идет речь, каждому немцу ясно: речь идет не об абстрактном далеком «прошлом», но о кровоточащем времени национал-социалистического господства: раны не заживают, а прошлое «не зарастает травой». Речь идет не о пассивном отражении «прошлого», но о факторах, активно воздействующих на настоящее, о степени укорененности этих факторов в социальной психологии, менталитете, политической культуре современных немцев.
Особенность проблематики Третьего рейха — проблематики, связанной с самыми трагическими страницами современной истории, состоит в том, что она не может оставить «сдержанным» или «отстраненным» ни ученого, ни читателя его работ. Ученые неизбежно находятся не над историей национал-социализма, но — внутри этой истории. Здесь, говоря словами Бориса Пастернака, «дышат почва и судьба»[2].
Формула «преодоление прошлого» была порождена нравственными чувствами стыда, вины и ответственности за преступления гитлеризма — в одном ряду с понятиями-символами «тоталитарная диктатура», «агрессия», «Холокост», «Освенцим». Постулат о преодолении прошлого стал для нескольких поколении немцев знаком длительного, многопланового, внутренне противоречивого процесса общенационального извлечения уроков из истории Третьего рейха, призывом к моральному очищению, к восприятию и осмыслению правды о фашизме и войне, к выработке иммунитета по отношению к тоталитарной инфекции, любым формам расизма, экспансионизма, агрессивного милитаризма.
Преодоление прошлого — категория, имеющая прямое отношение к настоящему и будущему немецкого народа. Об этом писал сразу после войны философ Карл Ясперс: «Надежда только на то, что ужас будет осознан… Нельзя допустить, чтобы ужасы прошлого были преданы забвению… Надо все время напоминать о прошлом. Оно было, оказалось возможным, и эта возможность остается. Лишь знание способно предотвратить ее»[3].
Нужен ли России германский опыт извлечения уроков из нацистского прошлого? Безусловно да. Потому что гитлеровцы развязали мировую войну, которая разрубила нашу историю на «до» и «после». Наши потери в этой войне неисчислимы, как и неисчислим наш вклад в дело Великой Победы цивилизации над варварством. Германский опыт необходим России, мучительно преодолевающей наследие сталинского тоталитаризма.
В отечественной публицистике давно уже стала общим местом констатация того, что опыт тоталитаризма «преодолен нами в гораздо меньшей степени, чем нашими бывшими противниками»[4]. При этом нередко утверждается, что «Германия после краха национал-социализма грамотно и четко очистилась от своего античеловеческого наследия» и даже, что «послевоенным немцам удалось ухватиться за перо жар-птицы»[5]. При этом не учитывается сложность, неоднозначность преодоления прошлого в послевоенной Германии как процесса, связанного и с переходом к демократии в ФРГ, и с серьезными противоречиями данного перехода.
Термин «преодоление прошлого» ведет свое происхождение с середины 50-х гг. предыдущего века, когда в ФРГ требование расчета с нацистской диктатурой не только не являлось очевидным, но, напротив, противоречило основным тенденциям общественного сознания. Немцы отворачивались от позорных страниц своей истории.
В процессе преодоления прошлого, в процессе, в известном смысле вновь переживаемом каждым вступающим в сознательную жизнь поколением немцев, можно вычленить основные аспекты: политический — утверждение в обществе устойчивых антитоталитарных, демократических институтов; юридический — расследование нацистских злодеяний и наказание преступников; этический — укоренение начал национальной вины и национальной ответственности; педагогический — демократическое, антифашистское воспитание в школах и в системе политического образования; творческий — сохранение жестокой памяти о гитлеризме средствами художественной литературы и публицистики, кино и телевидения.
В течение последних полутора десятков лет термин «преодоление прошлого» употребляется в Германии все реже. На смену ему пришла формула Erinnerungskultur — культура памяти. Но означает ли это, что задача расчета с нацистским прошлым отошла на второй план? Нет, но она наполнилась новым содержанием. Это особенно важно в связи с процессом смены активных поколений в жизни общества. Обращение молодых людей Германии к страницам прошлого нередко связано с тревогами и сомнениями. 18-летняя школьница, имя которой осталось неизвестным, попыталась выразить их в стихотворной форме:
Почему это касается меня? Почему я должна скорбеть? Почему я должна плакать? Кто они — жертвы войны? Я их не знаю. Впереди вся жизнь. Почему я должна оглядываться назад? Мертвые предостерегают. Кого? Меня? Но меня тогда не было на свете. Почему это касается меня?[6]
Видимо, прав историк Гельмут Кёниг: «В ФРГ немало написано и сказано о преодолении прошлого. Никто не сомневается в значимости этой проблемы. Но тем удивительней, что, несмотря на отдельные публикации, до сих пор нет обобщающего труда об истории преодоления прошлого в Федеративной Республике»[7]. Современному публицисту Франку Ширрмахеру принадлежат знаменательные слова: «Следовало бы написать историю тех, кто на протяжении нескольких десятилетий в этой успешной Федеративной Республике мучился ночными кошмарами, и тех, кто спал спокойным сном»[8].
Автор предлагаемой на суд читателя книги стремился в меру своих сил восполнить этот пробел и воссоздать объективную картину того, как в германской исторической науке и в германском общественном сознании медленно и трудно утверждался адекватный образ нацистского тоталитарного режима, как через дискуссии и противоречия опровергались и отвергались в ФРГ постулаты историков и публицистов, поставивших
