Сергей Вацлавович Малицкий
Пепел богов. Трилогия
Пагуба
Пролог
ВОДЯНАЯ ЯРМАРКА
ПАЛТАНАС
МАЛАЯ ТУЛИЯ
СВАДЬБА И ПОХОРОНЫ
ЭПП
БЕДА
НАМУВАЙ
ВОЕВОДА ТЕКАНА
ГОНЧИЕ ПУСТОТЫ
ХАСМИ
ПОИСКИ И НАХОДКИ
НАТТА
ГАНК
ХАРАВА
АРАИ
НАМЕША
ЖИВЫЕ И МЕРТВЫЕ
КЛЕТКА
НЕГА
ХУРНАЙ
ПАУТИНА
ДОРОГА
ПАШ
ДВОЕ
ЛЕКАРЬ
БОЛЬШАЯ ТУЛИЯ
ХУШ
ПОБЕГ
ИША
ХАНТЕЖИДЖА
Эпилог
Юдоль
Пролог
Глава 1
Кривые сосны
Глава 2
Ужас чащи
Глава 3
Тати и нелюди
Глава 4
Кета
Глава 5
Богатства Хумати
Глава 6
Уппи
Глава 7
Ружье
Глава 8
Часовщик
Глава 9
Двенадцать престолов
Глава 10
Ламен
Глава 11
Крылья в небе
Глава 12
Туварса
Глава 13
Логово и обиталище
Глава 14
Море Ватар
Глава 15
Хурнай
Глава 16
На север
Глава 17
Зена
Глава 18
Хилан
Глава 19
Хармахи
Глава 20
Аудиенция
Глава 21
Кровь Хилана
Глава 22
Вдвоем
Глава 23
Ранняя зима
Глава 24
Намеша
Глава 25
Гиена
Глава 26
Последний оплот
Глава 27
Парнс
Глава 28
Предпоследние жертвы
Глава 29
Паркуи
Глава 30
Хара
Эпилог
Треба
ПРОЛОГ
АСАНА
ПОБЕГ
БАШНЯ ТАРУ
ПЕРЕВАЛ МЕЙККОВ
ГИБЛЫЕ ЗЕМЛИ
МЕРТВАЯ ПАДЬ
ОТРЯД
АРМА
ПРИЮТ СТРАННИКОВ
ОРАКУЛ
МЕРТВЫЕ И ЖИВЫЕ
НЕБО И ЗЕМЛЯ
ЛОШАДИ ВЕТРА
ЗАЛОЖНИКИ
БЕЗДНА ВЕТРОВ
ОГОНЬ И ВОДА
ПАГУБА
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
ЗАЯЧИЙ ОСТРОВ
ЛЕС
ЖАР
БОЛЬ
РУИНЫ
МРАК
ПРОПАСТЬ
СМЕРТЬ
ПОДЪЕМ
ЧУТЬ БОЛЬШЕ
АНДА
ХРАМ
ЭПИЛОГ
Глоссарий
notes
Note1
Note2
Note3
Note4
Сергей Вацлавович Малицкий
Пепел богов. Трилогия
Пагуба
Пролог
Ветер дул с перевала, сек дождем со снегом разрисованный яркими красками тент, добирался и до скорчившихся на козлах возниц. Слепой Курант прислушивался к хлюпанью воды под колесами повозки с опаской. Хоть и успели пройти самое опасное место, но начало зимы в горах есть начало зимы: заледенеет дорога — и не спасут ни угольные подковы, ни крепкая еще упряжь, ни подбитые железом колеса. Последние так еще и ухудшат дело. Да и что полагаться на упряжь и подковы, если лошади немолоды? Еще сезон — и придется расставаться со старичками, с гнедым так уж точно. Самана еще месяц назад говорила, что жеребец смотрит на нее так, словно она должна ему десяток монет.
— Харас, — позвал Курант. — Харас, тлен в глаза!
Худой конопатый подросток, сидевший рядом, сдернул с рыжей макушки мокрый капюшон и посмотрел на старика, выстукивая зубами от холода.
— Я здесь.
— Я слышу, что ты здесь, — проворчал Курант. — Если замерз, поменяй рубаху, одеялом обернись под плащом. Дробь выбиваешь так, что в ушах звенит. Как лошади?
— Идут, — смахнул с лица брызги мальчишка.
— Это я тоже слышу, — поморщился Курант, задвигал бровями, стряхивая дождевые капли со лба. — Как они? Попоны хорошо затянул? Упряжь проверил?
— И попоны затянул, и упряжь проверил, и капоры поправил, все сделал, — терпеливо перечислил подросток. — Но через пару часов надо будет найти конюшню. Или шатер придется раскидывать над лошадками. Погода — дрянь.
— Слышу, — продолжил ворчать старик, протянул руку, потрогал поводья, зажатые в кулаке мальчишки, но перехватывать их не стал. — Через десяток лиг будет стоянка в распадке. Возле оплота. Должен помнить. Внутрь лошадей заведем. Как дорога?
— Уже лучше, — поежился Харас и махнул рукой в сторону пропасти, за которой сквозь мутную непогоду начали проступать силуэты вершин. — Светает.
— Ушли от зимы, — закряхтел Курант. — Не скажу, что легко, но ушли. На равнине еще и солнышка попробуем.
— Куда мы теперь? — спросил мальчишка, вглядываясь в сумрак. — В столицу? Или пойдем по деревням?
— Тихо, — приподнялся, становясь похожим на облезлую птицу, старик. — Придержи лошадей.
Харас натянул поводья, и повозка, заскрипев, замерла. Остановилась в трех шагах от грязной скалы, в трех шагах от обрыва. Только всадник и проберется мимо. Чуть сдать правее — с трудом разъедешься с такой же повозкой, если ползет она к перевалу. Вот только лошадей под уздцы нужно брать, чтобы не рванули в сторону от черноты пропасти. Но не бывает в это время встречных повозок. И всадников не бывает. Никто не идет в эту пору в горы: ни пеший, ни конный. В горных деревушках запирают ворота, закрывают ставни, овец загоняют под крышу. Вот когда упадет снег, утихнет ветер, да на санях или снегоступах, может быть, и то…
— Всадники, — прошептал, вертя головой, подставляя ухо к ветру, старик. — Пятеро. Лошади или больные, или загнанные. Идут тяжело. Навстречу. С оружием.
— Ты слышишь? — не поверил Харас, вовсе сбрасывая на плечи капюшон. — Я ничего не слышу. Только ветер и дождь…
— Слушай и услышишь, — поджал губы старик, перехватывая поводья и понукая лошадей уйти левее, со скрипом вывертывая обода из наезженной за столетия колеи, пока борт повозки и оси колес не заскрежетали о скалу. — А ну быстро внутрь.
