Анастасия Абрамова-Корчагина
Хрустальное сердце
Ондолинда медленно ступала по леденящему каменному полу. Тишина старого дома аукалась в переходах, щекоча нервы заманчивыми недомолвками, что таились в закоулках человеческого жилища и прятались в судьбе его хозяйки.
Она шла пожелать дочери доброй ночи.
— Мама! — позвала девочка с постели.
Женщина замерла во мраке дверного проёма. Она никогда не целовала дочь перед сном, не позволяла ласкаться и даже старалась реже заходить в детскую, хотя неизменно заглядывала к ребёнку в конце дня.
— Расскажи мне сказку! — вдруг попросила девочка.
— Что за странная фантазия?
— Дети в селении говорили, что сегодня особая ночь. Их родители нынче перед сном рассказывают страшные сказки, — быстро объяснила малышка. Она слишком хорошо знала, что мать не признаёт капризы и неподвластные логике желания.
— Их родители — суеверные крестьяне, — отрезала Ондолинда.
Но ощущение близкой мистики, которое осязаемо витало в воздухе весь день, той самой, что, казалось, наконец, обрела крылья, соткав их из мрака ночи, и жгучий взор, отняв огонь у зыбких свечей, — это визионерство уже успело очаровать прагматичную душу хозяйки дома.
— Хорошо, — сказала дама и сделал шаг, не без смущения преодолевая порог детской, будто ступая в мир слабости и безволия.
Ондолинда оглядела комнату в поисках места — присесть на край кровати ей и в голову не пришло. Наконец, женщина присела на сундук, прямая и строгая.
— Я не знаю сказок, — призналась она. — Только реальные истории.
— Я хочу что-то страшное… — с замиранием сердца попросила девочка.
— Жизнь страшнее сказок, — пожала плечом дама. — Впрочем, если желаешь, изволь… Давным-давно, когда ещё правда порой побеждала кривду, а истина нет-нет, да и приносила покой, жила девушка…
— Колдунья? — восхищенно уточнила дочка.
— Не перебивай, — одёрнула мать. — Умей слушать. Итак, жила девушка. Она была не слишком умная, но и не глупышка, милая, но не красавица, от единого взгляда на которую добрые мужи становятся клятвопреступниками, но и не уродина, при виде которой бойкие кони спотыкаются, а смелые воины суеверно крестятся. Обычная девушка, что по юности мила, а в старости добра.
Жила она и горя никому не приносила — рыцари не предавали своего сюзерена ради её улыбки, странники не забывали своего пути, жёны не шептали проклятия ей вослед, дети не бросали камни. И прожила бы она свой век в привычных бабьих хлопотах, ибо уже собирался сосед посвататься к ней, если бы не позвала девушку дорога. Сперва ей стала сниться огненновласая колдунья, всё чаще, всё явственнее заполняя собой юные сны. А потом и зов пути стал неумолим.
Стоит сказать, что была у девушки всё-таки одна особенность, о которой и сама эта девушка не подозревала, — чистое сердце. Не такое очевидно чистое, что может заставить проезжающего мимо короля поразиться и взять в жёны простолюдинку, а такое, что необходимо любому тёмному магу, коль вздумается ему сотворить страшное заклятие. Такое сердце, не испорченное ежечасными восторгами, не затуманенное себялюбием, не запачканное чужой завистью — сродни чистейшему хрусталю, что ценится превыше прочих красот.
Шла девушка легко, будто вела её сила великая, пути не спрашивала, а если случайные попутчики интересовались, куда направляется девушка, то отвечала:
— Иду к огненновласой колдунье.
Надо ли объяснять, что народ создаёт свою веру из собственных чаяний и недомолвок — и вот уже разнеслась по сёлам и городкам весть о юной деве, что идёт «по голову» злой колдуньи, что смела та дева и чиста сердцем, что сбываются предсказания древних и будет повержена рыжая ведьма, жестокая правительница северных земель. И вслед за девушкой устремились храбрые воины. А кузнецы выковали ей оружие, и облачилась девица в кольчугу да повесила на пояс меч, а через плечо — лук. И поверила она сама, что путь её — путь воина, что она избрана судьбой и поцелована Богом.
А подойдя к замку колдуньи, остановила девушка мановением руки войско и приказала ждать её у ворот, ибо это её бой, её предназначение. Мост рухнул к ногам храброй девы, а пропустив её, вновь поднялся.
По ступеням паласа сошла навстречу долгожданной гостье колдунья в зелёном бархатном платье и рассыпанными до пояса огненными кудрями.
Она протянула руки.
— Наконец-то! Мы спасены!
Но девушка обнажила меч.
— Сдавайся, ведьма, твой час пробил.
Легко, движением пальца заставила колдунья вырваться меч из девичьей руки и отлететь в сторону.
— Милая! Я жду тебя! — ласково звала ведьма.
Девушка натянула лук, звонко пропела тетива, отправляя стрелу в грудь хозяйки замка, и… дзынь… стрела исчезла без следа.
Колдунья смутилась:
— Да, полно…. А ты ли та, кто нужна мне?
В мгновение ока ведьма оказалась рядом с девушкой и запустила руку в грудь гостьи. Расползлись предательски металлические кольца, разверзлась податливая плоть и в ладони у колдуньи заискрилось хрустальное сердце. Вот только грязная муть таилась внутри его прозрачных граней, словно дно дешевой бутылки для скверной выпивки.
— Тщеславная дура! Ты погубила нас!!! — взревела колдунья. — Ты возомнила себя спасительницей, ответом на мольбы, ты возгордилась и приняла поклонение! Ты замарала своё чистое сердце!! А ведь его могло хватить на нас обеих — и тогда проклятие было бы снято!!!
И чем сильнее кричала ведьма, чем яростнее сжимала она хрустальное сердце, тем белее становилась девушка — жизнь покидала её бессердечное тело.
Наконец, хрусталь лопнул под напором яростных пальцев и рассыпался сотнями огней, и грузным кулём свалилась на землю бездыханная «спасительница».
Долго свирепствовала колдунья, уничтожая войско под стенами её замка; досталось и всем жителям северных земель. А потом она ушла из крепости, сгинула в одночасье, и время разметало стены её жилища, ведь никто не хотел селиться в этом замке.
— И это конец? — разочарованно спросила Ондолинду дочь.
— Кто знает, — странно улыбнулась мать.
Она встала, высокая, статная, и, подавив желание поправить детское одеяльце, вышла из комнаты. Полумрак дома окутал Ондолинду — такой податливый, привычный, не то что тьма замковых переходов, помноженная на сквозняки.
Женщина вошла в свои покои, устало опустилась перед зеркалом. Она распустила волосы, и огненные пряди рассыпались по плечам.
— Уже скоро, — убеждала Ондолинда себя. — Скоро. Главное — не испортить чистоту. Будет сложно, но я так долго этого ждала. Сердца должно хватить на двоих… Должно… Должно…
И колдунья горько вздохнула.
30-31 октября 2017 года.
