Наталья Лариони
Пенные брызги шампанского
Звон бутылок в ящиках стал уже привычным за последнюю неделю. Начиная с середины декабря, Виктор развозил шампанское по ресторанам, кафе, учреждениям. Шесть, двенадцать бутылок в ящике — смотря, кто и как заказывал. Мужчина чуть старше сорока лет взял стаканчик с кофе, сделал глоток капучино и поставил в специальное для стаканчика место в машине.
Стрелки часов опустились вниз и соединились. Пол шестого, улыбка скользнула на его губах — сколько же смешных анекдотов про эти стрелки и на этом месте сложено. Усы дрогнули от смешка, по радио утром он услышал анекдот: молодой человек и девушка.
МЧ — девушка, вы замужем.
Д — да. А сколько время?
МЧ — полшестого…
Еще пара ходок и на сегодня все. Вернется домой к девяти часам… в пустую холостяцкую квартиру. Вот так получилось, что к своим сорока пяти остался один. Постоянные рейсы… отсутствие дома… жена ушла к другому… все как в анекдоте. Можно посмеяться, да почему-то было не смешно.
Целый год в стадии боевых действий — развод, продажа квартиры, деление имущества. Жена хотела все, но он твердо стоял на том, что квартира останется только сыну. Сумка с вещами и машина — его верный друг и товарищ, это все, что осталось у него. Санек уже большой. Сам встречается с девушками, он не вставал ни на чью сторону. Звонил отцу, но жил с матерью.
Виктор остановился около банка, позвонил по указанному телефону. Ему открыли ворота, и он въехал на территорию банка. Охранники выгрузили шесть ящиков шампанского. Виктор отошел в сторону и закурил. Сегодня ему не пришлось разгружать самому. Делал он это исключительно только в том случае, когда коллектив попадался женский. Женщины кокетливо бросали на него взгляды, а ему было все равно.
Коренастый, невысокий, курчавые темно-русые волосы, усы и темные глаза — все притягивало к нему женский взгляд, но обжегшись на молоке, не хотел дуть на воду. Жил для семьи, на сторону не ходил, сказать кому из мужиков — засмеют, при его то профессии, где столько соблазнов в каждом городе, он же всегда старался выполнить заказ быстрее и спешил домой… к жене… а потом стало просто не к кому.
Второй новый год он собирался праздновать один. Да как праздновать — посидеть у телевизора, поклацать по каналам, где поют одни и те же артисты… одни и те же песни. Уже полгода как он продал свою фуру и купил вот этот небольшой грузовичок. Снял квартиру на окраине города. Может он стареет — подумал он, потому как ему совсем не хотелось веселья, суеты, шума.
— Виктор, — окрикнула его Раиса Сергеевна, — подождите, — она несла ему подписанные документы. — Вот. С наступающим. Спасибо вам, — она протянула ему бутылку шампанского и документы.
— Спасибо, не надо, зачем, — он пожал плечами, ему стало неудобно. Почему эта незнакомая женщина поздравляет его.
— Ну как же, такой праздник через несколько дней, — она улыбнулась ему, — с праздником! Да, — она шагнула к нему ближе, — у меня к вам один вопрос, — она не знала, как начать. — Дело в том, что у меня есть сестра, она работает в детском саду, а их поставщик не привез им подарки. Вы не могли бы, — она посмотрела на него, — привезти подарки?
Мужчина нахмурился и пожал плечами:
— У меня все занято и забито, — покачал он головой.
— Неужели вы откажете маленьким детишкам? — у них завтра утренник, а они останутся без подарков.
— А что? Кроме меня некому? Обычно родителей просят, — Виктор ужасно не хотел брать еще один заказ на сегодня.
— Уже поздно кого-то просить, — она умоляюще на него смотрела, — завтра утренник у детишек, неужели вы откажете?
— У меня все занято до девяти часов, — Виктор взялся за ручку двери.
— Хорошо. Она будет вас ждать, вот адрес и телефон, — Раиса сунула ему маленький бумажный квадратик. — С ней обо всем и договоритесь, — она улыбнулась, — с праздником вас еще раз, — сунула ему шампанское и поспешила назад в помещение, ежась от холода.
Виктор сел в машину, положил шампанское на сиденье и выругался — вот оно ему надо — на ночь глядя, ехать куда-то, встречаться с кем-то, забирать какие-то подарки — да еще и самому все грузить придется, вот как пить дать. С его-то спиной… умудрился где-то простыть, или просквозило в машине.
Мужчина, выбросил окурок и закурил новую сигарету. Время неумолимо спешило вперед. Дороги под вечер были загружены. Стояние в пробках стало постоянным состоянием для водителей. По указанному адресу Виктор приехал к десяти часам — интересно, где забирать подарки и куда их потом везти? Ему было просто жутко любопытно.
— Я подъехал, — сказал он в телефон.
Приятный женский голос пискнул что-то в телефон и на улицу, закутанная в шаль выскочила женщина. Виктор чертыхнулся. Вот куда она в такой холод практически раздетая выскочила. Мужчина вышел на улицу.
— Виктор, — представился он.
— Нина, — женщину трясло от порывов ветра.
Виктор схватил ее за руку и затащил в помещение.
— С ума сошли? — накинулся он нее. — Чем только думаете? Потом там болит, тут болит, — начал он ее отчитывать.
Женщина смотрела на него, часто моргая, никак не могла понять — почему он на нее кричит.
— Ладно, — он махнул рукой — ему-то какое дело было до нее. Раз уж так получилось, быстро отвезет эти подарки и домой.
— Нам надо за город, за елкой, потом подарки забрать на складе, они там круглосуточно работают, — она говорила тихо, боясь вновь вызвать в нем приступ гнева.
— За город? — Виктор сдвинул вязаную шапку и почесал голову. — Там пурга настоящая. Куда ехать? Зачем?
— Нам елку не привезли, — чуть не плача, сообщила женщина. — Подарки, — перечисляла она, боясь посмотреть на него. — Мы заплатим.
— Вот этого не надо, — отрезал Виктор — не верил он в женские слезы.
Виктор окинул ее взглядом. Обычная, серая, неприметная. Просто одетая. А кто он — ценитель женщин? Ему стало неудобно за свои мысли, за то, что накричал на нее. Ему просто хотелось поскорее оказаться дома. Принять теплый душ, чем-нибудь натереть спину и принять горизонтальное положение.
Нина шмыгнула носом, она все еще тряслась от холода. К ним спешила старушка лет семидесяти.
— Приехал, — обрадовалась она. — Ты сынка, поможешь же нам. Как же деток без елки оставим? Говорила я тебе, Нина, будет у деток праздник. Вон какой молодчик.
— Нашли молодчика, — хмыкнул
