Главa 1. Сделай шаг в неизвестность— Прими благословение, Ли́ан, ибо по воле Прародителей отныне душа твоя и тело принадлежат племени драконов. Жертва твоя не будет забыта. Ступи на путь с легким сердцем.
Легкое утреннее солнце золотит канву облаков, тонкой дрожащей дымкой заливает окружающий мир. Вдыхаю свет, будто пью расплавленное золото, и почтительно склоняю голову. Киссаэ́р Ри́ан поднимает мою руку, сжимает запястье обеими ладонями — на коже проступает мерцающий белым пламенем знак из переплетенных треугольников. Не отрываясь смотрю на сияющий оттиск. Бездумная легкость наполняет разум. Вот и всё, я больше не принадлежу родной семье, деревне, народу. Отныне я избранная, отмеченная богами, та, кого отдадут за Стену в качестве ежегодной дани. Серп богов срезал жатву.
Отхожу в сторону, присоединяюсь к остальным. Нас много, десятки. Девушки, юноши, молодые женщины и мужчины. Крылатым всё равно, как нас звать, есть ли у нас родители, братья или сестры, любили ли мы кого по эту сторону Стены. Неважно, чисты мы или уже познали телесную близость, безразличен цвет волос и глаз. Простолюдины и богачи, мы равны между собой и равноценны для них. Если, конечно, их боги подтвердили, что каждый из нас способен принести в этот мир новую жизнь. Подарить несущему пламя дитя.
Киссаэр, или, как говорили в старину, жрец Прародителей, продолжает церемонию, но я не слушаю слова напутствия. Всё, что надо, уже было сказано наедине. Я помню этот разговор от начала до конца.
Рядом со мной стоит Мика, подруга детства, тоже избранная богами. Её лицо белее мела, губы крепко сжаты, в глазах — слезы. Но она держится, как и все прочие. Нас так учат, наставляют, готовят. Ардере, а на нашем языке драконы, — воплощенная сила, их боги — неотвратимое могущество. А мы, люди, колосья на их полях: захотят — срежут, захотят — сожгут до корней.
Ищу руку подруги и крепко сжимаю пальцы. Хочу поддержать, утешить, заверить, что вскоре огненных настигнет отмщение за все то зло, что они принесли нам в древности, за боль, в которую превратилась ежегодная церемония выбора.
Я хотела бы рассказать Мике о своей тайне, о надежде и дерзком плане. Смешно и символично, что в моих силах вернуть людям утраченную гордость. Я, слабая, маленькая, хрупкая человеческая женщина, могу стать тем, кто уничтожит власть огненных захватчиков.
Если буду осторожна. Если буду умна. Если буду терпелива. Если покорю сердце сильнейшего из них.
Но… Киссаэр прав, только молчание и терпение приблизят меня к цели, риск чересчур велик, от моего благоразумия зависит слишком многое. Я должна пройти по краю — и не оступиться, не сорваться в пропасть, не выдать себя раньше назначенного срока.
И я молчу, стараясь хотя бы теплом своего тела вселить в Мику спокойствие.
Прощание почти завершено. Жрец поворачивается к нам. Его спина напряжена, пальцы рук сцеплены в замок так, что костяшки побелели, но все равно я замечаю легкую дрожь. Изборожденное ранними морщинами лицо искажается от волнения, бездонные, как океан, глаза полны сострадания. Я благодарна ему за это. У жрецов нет выбора, они обязаны служить чужакам, хоть и живут среди нас, рождены нашими женщинами от наших мужчин. Однако они не обязаны быть бездушными и подлыми. Такими, как их несущие пламя хозяева.
— Ступайте и пройдите путь с честью и достоинством. Помните о славе, что принесет эта жертва людскому роду. Помните о нашей бесконечной благодарности.
Он отворачивается и воздевает руки над руинами в форме полукольца, частично врытого в землю: печальном напоминании о былом человеческом величии, отнятом захватчиками. Из пальцев киссаэра струится сила, и я уже знаю, что от нее на языке остается легкий солоноватый привкус.
Специально для нас раскрывают портал — невиданная роскошь и растрата магии, но ардере могут себе это позволить. Им, живущим за Стеной, нет нужды собирать силу по крохам, цедить ее по каплям, как драгоценное лекарство. Церемония перехода важна для них, отсюда и щедрость. Мы, избранные, слишком важный ресурс, драгоценный товар, который просто недопустимо растрясти на ухабистых дорогах.
Моих губ касается легкая улыбка. На мгновение я оглядываюсь. Отсюда, с церемониального холма, открывается воистину величественный вид: дома в долине, лента дороги, вьющаяся до самого горизонта, яркие зеленые холмы, укрытые разноцветным вереском, а позади — безбрежная синева. Ветер сегодня неспокоен, и океан тоже волнуется. Плавно вздымаются широкие валы, украшенные белыми султанами пены. Я не слышу звука, слишком далеко, но знаю, как шуршат камни в линии прибоя, как плачут чайки, как мерно вздыхает земля, невольно уступая силе вод.
Избранные один за другим исчезают в портале, но я стою, впитывая кожей и всем своим естеством эту красоту. Она безмятежна, горделива, чиста и прекрасна. Я заберу ее с собой, унесу в сердце, сохраню от посторонних глаз, буду черпать в ней силу и стойкость, если вера оставит мое сердце.
Рука Мики мягко высвобождается. Подруга на миг закрывает глаза, а потом резко разворачивается и исчезает в напряженно гудящем сиянии. Толпа за моей спиной вздыхает, но молчит, наблюдает за единственной фигурой в белом, все еще венчающей вершину холма. Киссаэр смотрит на меня в упор, потом легонько кивает. Я отворачиваюсь. Мне тоже пора.
И делаю шаг в неизвестность.
* * *
Пламя магии охватывает тело со всех сторон, обжигает неожиданным холодом, метка на запястье внезапно наливается свинцовой тяжестью — портал пропускает лишь тех, кому дозволено пройти. Но я не успеваю даже вздохнуть, как все заканчивается. Оглядываюсь — и замечаю, как схлопывается волшебное сияние.
— Она последняя. Мы закончили, Дор.
Незнакомый голос произносит это почти без интонации, буднично, словно монеты на рынке отсчитывает.
— Госпожа, подойдите, пожалуйста. Я должен подготовить вас к следующему переходу.
Еще одному? Зачем? А, впрочем, какая разница.
Я осматриваюсь и понимаю, что мы стоим на ровной площадке посреди безжизненных серых скал. Тут холодно, воздух сухой и лишенный запахов, кругом только камень и нестерпимо сияющие ледники, по краям площадки — обрывы в пропасть. Человеку сюда не подняться, а крылатым — легко и просто.
Все мои соотечественники рядом, всего в нескольких шагах. Они слегка напуганы, напряжены, но не более. Рядом с ними пятеро незнакомцев в форменной одежде. Горстка против толпы. Оружия при них нет, но из рассказов Риана я знаю, что это игниалас — стражи и воины, те, кого с детства готовят нападать и разить без раздумий. Каждому из них достаточно врожденных способностей, чтобы уничтожить нас голыми руками за пару минут. И они сделают это, как и десятки раз прежде во время Великого Перелома, если возникнет необходимость. Но ее не будет: люди чтут договоренности и исполняют все требования ардере, так к чему гнев?
