Галина Емельянова
Просто уходило лето
Летом Дема просыпается рано, хоть и каникулы. В этом году он не поехал со всеми на сборы в спортивный лагерь, скоро, за ним должна приехать мама, и увезти его в далекий сибирский город.
Он подошел к зеркалу и посмотрел внимательно на щеки. Нет ни усов, ни бородки, только мягкий, выцветший на солнце, пушок по щекам. Он пригладил белесые волосы на макушке, и стал одеваться. Растянутая футболка и джинсовые шорты. Еще в прошлом году, это были замечательные индийские джинсы, предмет зависти всего двора, но этим летом они стали коротки, и он безжалостно их обрезал, превратив в удобные шорты.
Бабка, уже завязывала узелки на платочке с оставшимися деньгами, положила Деме деньги на молоко в карман.
Ждать молочника, он, как всегда, пристроился на карусели рядом с дедом Иваном. Дед курил табак, и Дема с удовольствием вдыхал едкий, злой дым.
Вообще сам он курил редко. Дома у них с бабкой табака не водилось, но Витька друг, иногда угощал стибренными у отчима сигаретами без фильтра.
Так случилось по жизни, что они с Витькой Червяковым по прозвищу Червь, остались самыми старшими пацанами во дворе. Кое- кто из ребят сделал первую ходку, кто в детскую, а кто уже и во взрослую зону. Другим посчастливилось пойти в армию. И теперь они, пятнадцатилетний Червь, и он тринадцатилетний Дема, Илья Демин, держали двор.
Атаманом, безусловно, был Витька. Дема не спорил, он уже всем рассказал, что скоро уедет, и поводов биться за атаманство у него не было.
Дема наконец-то дождался своей очереди, отпив из банки, холодного молока он, поставив банку в авоську, и пошел, обратно, во двор.
Витька сидел на лавке и от скуки зевал. Одет он был как всегда, в черную, с чужого плеча рубашку, и такие же потрепанные брюки.
Черный цвет еще больше подчеркивал, землистый цвет Витькиного лица. В детстве Витьку обзывали по фамилии Червяком, но теперь, он став атаманом двора звался, коротко и устрашающе — Червь.
— Дема, иди, что покажу.
Дема подошел и сел рядом: «Привет, Червь, что у тебя?»
«Вот смотри», — парень вытащил карты. С глянцевых, черно-белых фото на Дему смотрели тетки, совсем без одежды. Карты были с неаккуратными кривыми краями.
«Во, на джокера глянь!» — Витька вытащил карту, и у Демы пересохло во рту, и уши заложило, как в самолете ЯК-40,на нем он летал к деду, когда ему было лет семь.
Витька увидел вышедшую во двор, одноклассницу Светку, и позвал: «Свет иди, что покажу».
Светка, подошла. Витька раскинул карты веером и, ехидничая, спросил: «Ты такая, или такая?»
Светка, близоруко щурясь, долго смотрела, потом до нее дошло, что за картинки ей показали. Она покраснела и заревев в голос, кинулась к подъезду.
— Меняемся? — шершавым, непослушным языком прошептал Илья.
— На ножичек. — Червь, довольно рассмеялся.
Если индийские джинсы были присланы мамой, то ножичек, еще одна Демкина гордость, был целиком его собственностью.
Он нашел его весной в посадках, с бабкой они собирали вешенки. Ножичек, почти не заржавел. Его украшала перламутровая ручка и цепочка, кнопка сначала не действовала, но Дема почистил нож наждачной бумагой, смазал маслом от швейной бабкиной машинки, и нож стал открываться. Первое время он даже спал с ним.
Дема отказался от неравного на его взгляд обмена, и на отчего трясущихся ногах, отправился домой.
— Дема, ты после шести выходи, я вчера с Вараном на казаки — разбойники забился. — прокричал ему вслед атаман.
Все ребята уже собрались, команды ждали только его, чтобы кинуть монетку, кто разбойники, кто казаки. Медный пятак взлетел высоко, и звонко упал на тротуар.
— Решка, мы ловим, — обрадовался Дема.
Атаманом были у них Червь, а у «разбойников», конечно Варан.
Вообще то, это была девчонка-Варя. Была она, как гриб боровик, крепкого телосложения, но только у новеньких могло возникнуть желание обозвать ее «жиртрест», все старожилы двора знали силу ее кулака. Была она левшой, и от этого удар ее был неожиданным, и всегда в самую переносицу.
При том она неплохо бегала, правда на короткие дистанции, а самое классное, она была замечательным вратарем. Заполучить ее в команду, была мечта всех дворовых команд «Кожаного мяча».
И одевалась она как мальчишка, и стрижка была, короче короткого. Коленки ее, сбитые в кровь на поле, усыпанном галькой, приводили ее маму в ужас.
Варан, кличку эту, Варя придумала сама. Все прошлое лето она таскала по двору огромный том, какой — то там энциклопедии, и всем показывала уродца с длинным языком: «Ты не смотри, что он тяжелый, как танк, он очень быстрый и ловкий, стремительный, как я».
Вот такая была атаманша другой команды.
Дема смотрел в эти серые глаза под бровями домиком и предвкушал реванш. В прошлый раз, Варан, так его пытала, что теперь отыграться было делом, его мальчишеской чести.
Варька — Варан, взяла его в плен обманом, она прекрасно подделывала голоса. И в тот раз она очень похоже, сначала свистнула, как Червь, два раза условным свистом, а потом закричала Витькиными же голосом — Дема, наша взяла, Варан сдулся.
Он поверил, и выбрался из коллектора, малыши вцепились в него как муравьи, и утащили в свой штаб, в подвал. Там злобная атаманша пытала Демку расплавленным воском. Ничего, Дема не поленится, сбегает домой, и тоже проверит девчонку на умение терпеть боль.
«Казаки» пошли в штаб, поднялись на чердак. Дема с Червем покурили, уютно расположившись на диванчике, окурки пустили малышам по кругу.
Искать малышей-разбойников было до смешного просто, кто в подъезде, кто в магазине. А вот Варана, нигде не было.
Дема, с Витькой смотались даже на стройку за школой, хоть и был уговор не переходить границу четырех домов. Но чертова атаманша, не очень — то правил придерживалась. Варьки нигде не было. На дворе уже темнело, малыши ушли домой. Дему истошно звала бабка, но он упрямо бегал по подъездам.
— Жрать охота сил нет, пошли на перекур, потом у ее квартиры ждать будем, — дал команду Червь.
— Уж я ее дождусь, пендалей надаю, — злобясь от усталости и голода, просипел Дема.
Они поднялись к себе в штаб, и включили свет. Об этом выключателе знали только трое: Гутя, ушедший в армию, Червь и Дема.
Она видимо растерялась от света, и побежала не в ту сторону, и угодила прямо в расставленные
