Дороти Шмидт
Влюблённый оборотень
В своей жизни я совершила много ошибок, но сожалею только об одной. О той, которая поставила моего оборотня перед выбором: принять меня в стаю, доверившись сказаниям предков или нет.
Моя человеческая природа казалась им слабой. Но окончательное решение принимал альфа.
Мой альфа.
Я сидела на скамейке в городском саду. Ждала его и смотрела на гору. День был пасмурный, поднимался ветер. С каждым новым порывом он заглушал мотор автомобилей, снующих туда-сюда по свежему асфальту. Кыштым, несмотря на свой маленький размер, всё же был шумным городом. Мне хотелось спрятаться от каменных строений и людской суеты под сенью древних сосен у подножья величественного Сугомака. Его вершину скрывал плотный занавес свинцовых туч.
Вот-вот должна разразиться гроза. Вдалеке уже слышались первые раскаты. Ещё мгновение и вспышка. Я зажмурилась в этот момент. А когда открыла глаза, почувствовала первые капли дождя. Альфа должен был прийти в любом случае. Я знала это. Им нипочём дождь и ветер. Да пусть хоть снег пойдёт — всё выдержат! Это и привлекало меня в них. Стойко переносить погодные условия, проживая жизнь в дремучем лесу, не всем крепким людям под силу. Но оборотни живут в гармонии с природой. И она, как будто, защищает их.
Нам, людям, не всем дано понять, что из себя представляет природа. Мы знаем лишь крупицы, которые в нас закладывали учителя. А сколько ещё неведомого сокрыто там, в самой сути природы. В её живом лоне.
Однажды я просто заблудилась в лесу. Такое может случиться со всеми. Так обычно случается с пожилыми грибниками. Уходят по грибы, по ягоды и не возвращаются к вечеру. Их находят в болотах смотрители леса на следующий день. Живых, но испуганных и замёрзших. Я же и в голове не держала, чтобы поживиться дарами леса. Шла себе на уме мимо большого городского пруда, а когда опомнилась, поворачивать назад было поздно — кругом лес.
Так, шарахаясь от одного ствола к другому, разглядывая просвет впереди, я и набрела на небольшое поселение, состоящее из шалашей. Местные жители с большой неохотой пустили меня к огню. Некоторые из них толкали друг друга и что-то шептали, вскидывая головы к небу. Тогда я и увидела его. Моего альфу.
Широкий в плечах, в накидке из звериной шкуры, в грязных рваных джинсах и босиком. О таком мужчине я только и могла мечтать.
— Матвей, — сказал он, присаживаясь передо мной на корточки. — Как тебя зовут?
Его лицо было грязным. Испачканным то ли землёй, то ли сажей. Волосы взлохмачены и в них было много лесного мусора: сосновые иголки, сухая трава и палая листва.
— Аня, — ответила я, ни на секунду не задумываясь. — Я заблудилась.
Говорят, что когда встречаешь своего человека, то чувствуешь это. Вот я и почувствовала. И он, по всей видимости, тоже.
— Нет. Ты пришла домой, — сказал всё таким же спокойным голосом Матвей.
Люди, которые обступали меня, недовольно заворчали. Кто-то даже завыл по-волчьи. Но Матвей выпрямился и громко сказал, что это решение альфы. И после таких слов его глаза полыхнули красным игристым вином.
Матвей расположил меня в своём шалаше, который был больше остальных. И, пообещав, что всё расскажет, как только наступит утро, попросил не выходить из укрытия. Набросил на меня шкуру со своего плеча и ушёл со всеми людьми. Ещё дальше в лес. А когда наступила полночь, я услышала вой целой стаи.
На утро Матвей нашёл меня ровно на том месте, где оставил. Вот только я не могла вымолвить ни слова. Сняв с меня серую шкуру, которую я охотно отдала, Матвей набросил на плечи свою куртку. Как только я почувствовала тепло, тут же укуталась в неё.
— Пойдём. Я отведу тебя обратно в город.
— Ты обещал рассказать, что всё это значит, — напомнила я вполголоса, оглядывая уставших людей. Они расходились по своим шалашам.
— Я обязательно расскажу, когда мы выйдем из леса, — ответил он.
Матвей сдержал своё обещание. Выложил всё, как на духу, будто бы я была его самой лучшей подругой или девушкой. Мы сидели на том же самом месте, где я сижу сейчас. Смотрели на горы Сугомак и Егозу, любовались их отражением в городском пруду. От него я и узнала, что оборотни существуют. И, несмотря на то, что это обычные люди, — жители Кыштыма — каждую ночь полнолуния они вынуждены уходить в лес и принимать звериную личину. Но не это меня интересовало на самом деле.
— Что значит: «ты пришла домой»? — спросила я, не дожидаясь, когда Матвей закончит рассказ.
Он потупил взгляд. Мне даже показалось, что он засмущался. Такой большой, крепкий и смущается, как мальчишка на перемене, сжимающий валентинку в потной руке.
— То и значит, — ответил он, не поднимая головы. Щёки, чистые от ночной грязи, покрывала лёгкая щетина. Но даже она не спасла его от красной краски, заливающей щёки. — Наши предки говорили, что если девушка добровольно придёт в лес и найдёт поселение оборотней, значит, она истинная пара вожака стаи. Но мы уже давно не живём по таким законам. Так далеко в лес никто не заходит. Тем более добровольно. Моя стая не верит в это.
— А ты? — вдруг сорвалось с моих губ. — Ты веришь в эти предсказания?
Матвей кивнул.
— Если бы я не верил, то не сидел бы сейчас здесь с тобой. Запечатление — сильная штука. Природа создала её, чтобы ещё крепче сделать нашу связь с сородичами. Чтобы наш вид не пришёл в упадок раньше времени.
— А оно есть? Время упадка оборотней?
— Оно есть у всех, Аня. Оно есть у всех.
— И что же ты намерен делать? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Сначала поговорю со стаей. Постараюсь объяснить им всё и заручиться поддержкой. Старшее поколение будет недовольно мной, а вот молодые, может быть, и поддержат. Мы встретимся здесь в условленное время, — добавил Матвей. — Тогда я и скажу, станешь ты частью моей стаи или нет.
И вот, сегодня тот самый условленный день. Я просидела целый час у воды на холодном ветру, в ожидании чуда. И, кажется, мне было не суждено дождаться. С первым раскатом грома, я подумала, что пора собираться. Но уговорила себя посидеть ещё немного. Морось, которая начинала превращаться в дождь, заставила меня подняться со скамейки и направиться в сторону выхода из городского сада. Как вдруг я посмотрела на пруд и
