Alex Berest
Рыжий 2
Глава 1
Ростов нас встретил дождём и плюсовой температурой. Наш поезд довольно сильно опоздал и мы приехали почти по полной темноте. Но автобус, присланный за нами, нас ждал и через час мы уже въехали в такой же мокрый Азов. У водителя был строгий приказ развезти по домам всю группу. Нас с Сидоровой высадили как раз в промежутке между нашими домами. Олька потащила свой чемодан домой сама, так как всё ещё дулась на меня из-за моих необдуманных слов.
— Ты! Меня! Как собаку! Сидеть! Охранять! Дурак ты, Лисин!
Извинения не помогли, подсунутая шоколадка тоже. Ну и фиг с ней, с золотой рыбкой. Посмотрел ей вслед и, подхватив свои два рюкзака, пошёл к себе.
Слава труду, что на этот раз бабуля была дома и не перепутала даты. Только успел зайти, как был схвачен в охапку, обнят и зацелован. И попав к ней, в её теплые объятья, я ощутил, что мне так хорошо, что хотелось чтобы этот миг длился и длился. Но ничто не вечно, закончились и приветственные обнимашки. После чего меня погнали переодеваться, мыть руки и принялись кормить, в процессе выспрашивать о поездке. Я-то планировал сначала искупаться с дороги, но бабуле виднее.
Уже перед сном, лёжа и отмокая в горячей ванне, я размышлял о поездке. Как бы, программу минимум выполнил. И даже с самим собой встретился. Но Ленинград ощутить своим, родным городом, так и не смог. Вроде и все знакомо, но не моё. Обидно.
Клад золотых монет я не смог проверить, зато мне обломился другой клад. Письмо про теракт на Чернобыле я отправил. Что еще? Ну, купил чего хотел. Правда с тренером почапался, как теперь нам взаимодействовать-то? С Олькой поругался. С пацанами из моей комнаты чуть не рассорился. Откуда я знал, что они такие грязнули? «Зачем нам купаться, мы же перед отъездом мылись?», так никто из них в душ и не сходил за всё время нашего проживания в гостинице. Или я тоже таким был в этом возрасте? Ладно, пора вылазить, а то там бабуля под дверью уже вздыхает.
Она, кстати, тоже время зря не теряла и пока меня не было провела небольшой ремонт-апгрейд. Я об этом только утром узнал. Вечером и она промолчала, да и я не обратил внимания.
Бабушка, установила на окна решётки. Не сама, конечно. Устанавливали те же, кто и делал их. Хорошо хоть не пошли на поводу у неё и установили далеко от рам, а не как она хотела — «поближе». Как бы я потом сетки вешал бы? Триста рублей спустила.
— Женька. Ну, смотри какие красивые? Витые, с цветочками, не то что у других, — расхваливала она свою работу утром, когда кормила меня перед школой.
— Молодец. Красивые, — соглашался я. — А что толку? Двери входные у нас картонные, на одном английском замке.[1] Шпилькой вскрыть можно или сильный человек просто дверь выдавит.
— Ой. Не пугай так. А что делать-то? Они у всех такие, — не на шутку встревожилась бабуля. — У нас и милиционеры в подъезде живут. Побоятся, не сунутся аспиды, — самоуспокоила она себя.
Но было видно, что она всё равно встревожена. Ходила вокруг да около дверей и явно искала решение как устранить опасность. Если раньше она боялась проникновения воров через наши окна, то мои слова про двери явно добавили ей новую фобию.
С нашей поездкой мы с Сидоровой пропустили один день занятий и знать не знали, что нам поставили нулевой урок[2] по алгебре. Ну и естественно, его пропустили. А молодая математичка выставила нам «н» в классный журнал, на расписании основного урока, который был у нас первым.
— А вам «н» поставили, — встретили нас одноклассники новостью.
Пошел разбираться к математичке:
— Ирина Петровна, здравствуйте. А за что вы нам с Сидоровой н-ки выставили?
— А! Явились, не запылились. У вас по расписанию алгебра нулевой урок и первый. Вот прогуляли и заработали.
— Но первого урока еще не было! А нулевого в общешкольном расписании нет, я смотрел сейчас.
— Не умничай. Раз поставила — значит заработал. Всё, звонок, иди на своё место.
— Хорошо, — я прошел к своей парте и подхватив рюкзак, под удивленные взгляды одноклассников и учительницы, вышел из кабинета.
— Лисин! Стой! Ты куда? — выскочила за мной математичка.
— Гулять, вы же мне «н» уже поставили. Какой мне смысл на вашем уроке сидеть? — я пожал плечами и двинулся к ближайшему подоконнику.
— Вернись! А то я тебе двойку поставлю, — перешла к угрозам училка.
— Не поставите. В журнале уже клетка занята, — я разместил на подоконнике рюкзак и развернулся лицом к математичке.
В дверном проёме торчали головы одноклассников, которые грели свои уши моим с учительницей препирательством.
— А я на следующий урок поставлю, — уже как-то неубедительно, пообещала она.
— Ставьте, — согласился я. — Потом замучаетесь объяснять как двойка за поведение оказалась в журнале.
— А кто тебе поверит, что по поведению? — перешла в атаку она.
— А вон, — я махнул головой в сторону двери. — Куча одноклассников, подтвердят. И вон, — я указал пальцем вправо, где за нашим спором следил уже почти минуту завуч, — Георгий Алексеевич подтвердит.
При виде завуча, математичка покраснела и растерянно замерла, не зная что делать. Джорджик, правильно оценив ситуацию, отправил Ирину Петровну вести урок, а меня повёл с собой.
Привёл он меня в учительскую, где в это время была и наша классная руководительница. Которая при виде меня, всплеснула руками и с едва заметным акцентом поинтересовалась:
— И что на этот раз ты натворил, Лисин?
— Вы на меня наговариваете, Изабелла Агасимовна, — огрызнулся я в ответ.
Завуч не обратил внимания на нашу перепалку и указав мне на стул, приказал:
— Садись. Рассказывай.
Рассказал всё. И про нашу поездку, и про незнание изменения расписания и про выставленную математичкой н-ку.
— Вы пропустили уроки в начале учебного года, вот вам и назначили нулевые уроки, чтобы вы догнали программу, — подала голос наша классуха, когда я закончил рассказ о произошедшем.
— По вине школы, а не по нашей, — не остался я в долгу. — Это школа отправила нас на сельхозработы в ущерб учебной программе.
— Какой ты у нас разумник оказывается, — ехидно заметила Белла.
— Так учителя хорошие.
— Стоп. Тихо, — вмешался в нашу, начинающую набирать обороты, перепалку завуч. — Я услышал тебя, Евгений. Нулевых уроков у вас будет всего
