Ловушка для недотроги
1
Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми или событиями случайны. Реальны лишь географические названия.
Алёна
Горнолыжный сезон только начинался, гостей ещё не было, они заедут только послезавтра, так что ничего не мешало сегодня отметить юбилей Снегирёвых. Всё же двадцать пять лет вместе прожили, шутка ли. Светлана и Елена Владимировна расставляли закуски на столе. Не то чтобы Марат Альбертович, наш повар, прохлаждался, просто девочкам было нечем заняться. Точнее девочкой тут была лишь Светочка, а вот Елена Владимировна была одной из виновниц торжества. Светлана, яркая платиновая блондинка с аппетитными формами, доставшимися ей от матери, сновала вокруг стола с светло-бежевом брючном костюме. Затейливая французская коса намекала, что сестричка успела посетить парикмахерскую. Макияж она не любила, да и не нужен он в двадцать два года то. Совсем молоденькая. За Светочкой исподтишка наблюдал Алик. Понять Алика можно было. Любимая девушка всё же.
— Светочка, может вам помочь? — не выдержал парень.
— Нет, не нужно. Мы сами. — ответила девушка.
— Конечно помочь, а как же. — отреагировала Елена Владимировна. — Алик, надуй шарики и развесь их у входа. Шарики на барной стойке лежат. А я пойду переодеваться.
— Никаких у входа, — вмешалась я. — Над плакатом повесим. Алик, давай вместе. Я развешиваю — ты надуваешь.
— Как скажете, Алёна Сергеевна.
Мы принялись за украшение зала.
Вскоре приехали Егор с Леной, дети наших юбиляров, а по совместительству Леночка ещё и регистратор.
— Привезли? — шепнула подошедшим.
— Ага!
— Прячьте скорее, а то уже всё готово. Только вас и ждали.
Не успели брат с сестрой спрятать привезённый подарок, как в обеденный зал вошёл статный мужчина с лёгкой проседью в волосах.
— Алёна Сергеевна, не пора ли уже начинать?
— Думаю пора, Марат Альбертович. А где же наши юбиляры? — я стала оглядываться, в поисках четы Снегерёвых.
— А вот и мы, — прозвучало от выхода в холл гостиничного комплекса.
В зал под руку вошли Всеволод Дмитриевич и Елена Владимировна. Мужчина был одет в тёмно-синий костюм двойку, белую рубашку и синий галстук. Торжественность костюма подчёркивали чёрные дорогие лакированные туфли. На породистом, ещё не очень старом лице выделялись цепким взглядом блёкло-синие глаза. Волосы, давно тронутые сединой, были уложены в щеголеватую причёску. Крючковатый тонкий нос немного портил картину его привлекательности и придавал лицу какой-то хитроватый вид. Впрочем, лично я знала своего бухгалтера как честного ответственного доброго человека. Елена Владимировна была неимоверно хороша для своих лет. Моложавая женщина, ещё сохранившая природный светло-русый цвет волос и искорки в глазах, улыбалась. В тон мужу она выбрала синее платье с аккуратным вырезом и тонким пояском. Тёмно-синие лодочки и сумочку к ним в тон. Волосы уложены и ниспадали на плечи красивыми локонами. Стального цвета глаза сияли счастьем. Этот праздник принадлежал только им двоим.
— Здорово как! — захлопала в ладоши Леночка. — Родители, вы такие красивые!
Елена Владимировна смутилась и обняла девушку.
Мы всей тёплой компанией расселись за праздничный стол.
— Всеволод Дмитриевич и Елена Владимировна, поздравляем вас с замечательным юбилеем. Нет ничего прекраснее, чем искренняя любовь, пронесённая через десятилетия! — беру я слово. — И от имени всего нашего маленького коллектива желаю вам долгих лет семейного счастья!
— Ура! — кричат остальные. — Горько!
Юбиляры смущаются и целуются.
Дальше праздник катится своим чередом. В один, далеко не прекрасный, миг мы решаем поехать на горнолыжный склон покататься. Дети уговаривают своих родителей на эту авантюру.
Вот как чувствовала — плохая идея. Но разгорячённые алкоголем мы не слушаем свою интуицию.
Уж не знаю, как так выходит, только спуск с горы оборачивается для Всеволода Дмитриевича трагедией…
****
— Наталья Игоревна, какие прогнозы? — задаю я вопрос подошедшему ко мне врачу нейрохирургического отделения.
— Не буду скрывать, Алёна Сергеевна, не утешительные. В таком возрасте и такие травмы… Своего любимого бухгалтера вы не скоро увидите.
— Какие?
— У него сотрясение мозга и двойной перелом ноги. Так что на ближайшие полтора-два месяца вы остались без ценного работника.
— Не важно, — грустно вздыхаю. — Главное, чтобы он поскорее поправился, понимаете? Может быть ему что-нибудь нужно из медикаментов?
— Алёна Сергеевна, — качает головой врач. — У Всеволода Дмитриевича есть жена и двое взрослых детей. Они сами о нем позаботятся. Езжайте домой.
— Да, да, конечно, — рассеянно отвечаю я.
Дорогу до своей квартиры я не запомнила, пребывая в грустных мыслях.
— Ну что там? — встретила меня на пороге вопросом Света. — Как Всеволод?
— Ничего хорошего. Двойной перелом ноги и сотрясение мозга. Допрыгались, — горестно ответила, снимая обувь.
— То есть мы без бухгалтера? — в дверях кухни нарисовался братец.
— Да.
— И что будем делать? — не унимался он.
— Хороший такой вопрос. Правильный!
Я прошла на кухню и налила себе чая из заварочника.
— Лучше коньячку, — резонно заметил братец.
— Хватит с меня на сегодня. — отрезала я. — Тут подумать надо.
— Вань, а налей и мне чая тоже, — попросила подошедшая сестра. — Надо искать замену, если надолго слёг.
— Семейный совет прям! — хохотнул брат.
Я сидела задумавшись, медленно отпивая ароматный чай.
— А вы вообще что у меня делаете? — задала неожиданный вопрос младшим.
— Тебя караулили, ответственная ты наша. Боялись, что поедом себя сожрёшь. — брат ласково потрепал меня за плечо.
— А помните дядю Федю? Папиного друга? Может к нему обратиться? — вдруг спросила Света.
— Дядю Федю? — я удивлённо посмотрела на сестру, пытаясь вспомнить кто это такой.
— Ну да. Он ещё на похоронах родителей сказал тебе, что если помощь будет нужна… Типа чтобы позвонила.
— Да, что-то такое припоминаю, — поддержал сестру Иван.
— Не помню. Совсем не помню, — рассеяно протянула я. — И где мне его искать?
— Как где, в телефонной книжке!
Светка сорвалась со стула и пулей выскочила из кухни.
— Ураган! — засмеялся брат.
— Торнадо. — согласилась я, когда мелкая влетела назад со старой записной книжкой отца.
— Ну вот же, вот! — Светлана ткнула пальцем в запись. — На, звони!
Я
