Ограбление Санта-Клауса
Владимир Резник
Иллюстратор Сона Адалян
© Владимир Резник, 2018
© Сона Адалян, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4493-7003-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Ограбление
Когда в дверь тихонько постучали, стрелки старинных напольных часов чуть-чуть не дотягивалась до половины двенадцатого ночи. Седой мужчина, читавший книгу в кресле-качалке под торшером с зелёным абажуром, ничуть не удивился стуку. Как будто это было обычным делом, что в рождественскую ночь кто-то даже не то что звонит, а негромко стучится, почти что скребётся в его дверь. Он мельком глянул на часы, потом посмотрел на свои наручные, чтобы убедиться, не отстают ли те. Но нет — часы, уверенные и солидные, как и всё в этой квартире, никуда не спешили. Торопливая секундная стрелка у них отсутствовала вовсе, а часовая и минутная двигались так медленно, что казалось, будто часы стоят. Но они шли. Шли точно и аккуратно, а когда наставало положенное время, отмечали его негромким, мелодичным боем. В них ещё жила кукушка, но при последнем переезде она простудилась, охрипла и теперь если и выходила из своего домика, то молча и тогда, когда ей хотелось. Во всех комнатах горел яркий верхний свет. Тихо урчал и подмаргивал электрический камин. Было уютно, тепло и спокойно. На кухне, в пузатом чайничке, под колпаком-матрёшкой, настаивался свежезаваренный чай, и заманчиво пахло чем-то сдобным.
Неторопливо отложив книгу на журнальный столик, мужчина поднялся и, неслышно ступая по ковру прихожей, подошёл к выходу. Встал сбоку от дверного проёма и, держа левую руку в кармане домашней куртки, не спрашивая, кто там, правой резко распахнул дверь. И вот тут-то вся его невозмутимость исчезла, а глаза взмыли поверх одетых на кончик носа очков.
— Вы? Что случилось?
Перед ним на ярко освещённой лестничной площадке стояли его внук Лёнька и внучка Лиза — восьмилетние близнецы, живущие с родителями в том же доме двумя этажами ниже. Оба были полностью одеты, но одеты легко, не по-зимнему: спортивные костюмы, кроссовки, лёгкие куртки, как будто дети собрались на вечернюю пробежку. Чёрные, слегка завивающиеся Лёнькины волосы, даже постриженные коротко, не хотели лежать ровно, и хоть нахально топорщились во все стороны, но все равно не могли скрыть их фамильную черту и предмет вечных насмешек: оттопыренные уши. Как обычно, его куртка была застёгнута лишь до середины, а шнурок на одном кроссовке развязан. Худенькая голубоглазая блондинка Лиза была, напротив, тщательно причёсана и аккуратно застёгнута на все пуговки. Выглядели оба встревоженно: не то что бы испуганно, а скорее расстроенно и смущённо.
— Что с вами? Где родители?
— Все в порядке, дедушка. Ничего не случилось. Мама с папой дома, спят. А мы к тебе, — торопливо заговорил Лёня успокаивающим тоном. Лиза молча смотрела в сторону, а губки её подозрительно подрагивали.
— Вы одни? За вами… с вами, — поправился дедушка, — никого нет?
— Н… нет, — почему-то с заминкой, неуверенно ответил Лёня, а Лиза только отрицательно поводила головой из стороны в сторону, по-прежнему держа её повёрнутой вбок, так что дедушка не видел её глаз.
— Заходите же, — сказал он и, пропустив детей в квартиру, сам вышел на лестничную площадку и прислушался. Было тихо. Дом спал. Это был обычный шестиэтажный многоквартирный дом, достаточно новый, с чистеньким уютным фойе и подземным гаражом. Несколько лет тому назад его сын переехал сюда со своим разросшимся семейством, в большую квартиру на третьем этаже. А чуть позже, когда представился случай и освободилась квартирка на пятом, дед перебрался в этот же дом, решив, что неплохо бы жить поближе к внукам. Это было так чудесно — жить вроде бы как и вместе, и в тоже время в отдельных квартирах, и не надоедать друг другу. Внуки могли, конечно, не спрашивая, вломиться в любое время дня и ночи в дедушкины владения. Могли устраивать кавардак и переворачивать весь устоявшийся порядок верх дном. Но иногда могли и получить вежливый отказ. И не слишком на это обижались, хотя и недоумевали про себя, какие такие могут быть свои, да ещё и «важные» дела, у их дедушки? У человека, который так стар, что помнит время, когда не было айфонов!
Заперев дверь, он вернулся в комнату. Внуки чинно и молча сидели на диване, положив руки на колени. По одному только этому, необычному для них поведению было понятно, что что-то случилось. Но дедушка не торопился с выяснениями. Он молча сходил на кухню и принёс оттуда на подносе вазочку со свежеиспечённым печеньем, две большие кружки и поставил все на невысокий журнальный столик. Изредка на деда нападал кулинарный зуд, и тогда все родственники не знали, куда б им спрятаться от мешков с замороженными пельменями и банок с грибным супом. Но печенье на этот раз удалось. Так же молча он принёс фарфоровый чайник с только что заваренным чаем и разлил по кружкам. Подвинул все это поближе к детям, устроился поудобнее в кресле и только тогда спросил:
— Ну, и что же произошло?
Лиза молча схватила печенье и начала сосредоточено его грызть, по-прежнему глядя в сторону. Говорить пришлось Лёне.
— Дедушка, — протянул он. — Понимаешь, деда… Мы… Мы… Мы собирались тебе сказать до того… Ещё вчера. Мы собирались, но потом подумали, что…
И тут Лиза, поняв, что брат никак не может решиться, повернулась к столу, проглотила печенье, вдохнула поглубже и выпалила.
— Мы ограбили Санта Клауса, — и оба застыли на диване, боясь вздохнуть и пошевелиться, с ужасом глядя на дедушку.
— Вы, что? Вы… — и тут дед захохотал. Он смеялся так искренне и легко, хохоча и утирая выступившие слезы, что растерявшиеся близнецы не понимали, как им реагировать. Сначала они осторожно попытались смеяться вместе с ним, но потом остановились, насупились, и Лиза уже явно собралась заплакать. Дедушка перестал смеяться, ещё пару раз фыркнул, ещё раз вытер платком заслезившиеся глаза и посерьёзнел.
— Ну, а теперь поподробнее, юные гангстеры. По вашему виду я понимаю, что вы не разыгрываете своего старого дедушку. Так как и, главное, зачем вы это сделали?
— Ну как же? Ты же сам говорил! Помнишь? — почти одновременно воскликнули близнецы.
Ну, конечно, он помнил. Несмотря на возраст и звание динозавра, которым его регулярно награждали внуки, с памятью у него пока всё было в порядке. Он сразу вспомнил, как с пару недель тому назад, когда они вместе возвращались с воскресных занятий шахматами, дети хмуро пожаловались на неуспехи в школе и на то, что рождественских подарков, скорее всего, у них не будет. А он, задумавшись о чем-то, неожиданно для себя пошутил, что склад у Санты большой, подарков много, и не все их достойны. Ну а тот, кто очень хочет — добывает себе подарок сам. Дети развеселились, все вместе стали играть в отнимание у Санты мешка с подарками и разрабатывать план, как это лучше сделать. Он-то думал, что поиграли, посмеялись и забыли, а оказалось, что нет. Получается, что его шутка очень даже запомнилась и вот теперь привела к совершенно неожиданному результату.
— Я? Говорил? Ну, ладно. Да. Я помню. Говорил. Но, дети! Мы же играли тогда! Сочиняли историю и веселились, и все, что я говорил, была лишь шутка! Мне даже в голову не могло прийти, что вы отнесётесь к этому серьёзно и попытаетесь это сделать!
— Ты же сам говорил, что у него полный склад… И что многие дети, даже в нашем доме, их точно не заслужили… А мы в этом году остались без подарков… А папа сказал, что Санта в этом году нам ничего не принесёт, потому что у Лизы тройка по математике за год… А Лёня побил кого-то в школе коробкой для ланча… А Катька-задавака и противный Сашка подарки получат… Все получат, кроме нас… А мы… А нам…
Дети говорили быстро, взахлёб, перебивая друг друга, всё горячее и, уже похоже было, что оба вот-вот готовы зареветь.
— Стоп-стоп, — замахал руками дедушка. — Я всё понял. Успокойтесь.
